Филип Фармер - Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

Филлис подняла руку, и черты ее утонули в тени.

— Пожалуйста, Джек! — взмолилась она. — Отведи меня наверх! Пожалуйста! Мне так страшно. Послушай… — Она поколебалась и мягко добавила: — Я сделаю все, что хочешь. Все.

— Все?

— Все.

— Нет, — сказал Джек. — Даже ради того, чтобы заставить тебя страдать. Я напал на след чего-то такого, что отодвигает месть на второй план.

— Гнусный ублюдок! — выругалась она. — Ненавижу тебя! Забудь, что я сказала. И не смей даже касаться меня: у меня от тебя мурашки по телу

— Было время, — сдержанно, хотя это стоило ему многих усилий, проговорил Кулл, — когда ты не сделала бы всего, что я хотел. Потому что я хотел, чтобы ты любила меня; я хотел, чтобы ты отдавалась мне без принуждения, с радостью, страстно и чтобы сама получала от этого удовольствие. Но мне бы следовало знать тебя лучше. Ведь именно на это ты и не способна, даже если бы тебе очень захотелось.

Филлис промолчала. Кулл отвернулся от нее.

— Мы уже почти пришли! — слабо вскрикнул Федор. — Вот внешняя стенка шахты для охлаждения воздуха. Пощупайте! Если не ошибаюсь, дом примыкает прямо к ней.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросил Кулл.

— Отсюда в дом наверняка не попасть. Значит, нужно идти ниже. Если вход есть, то он должен располагаться где-то глубже.

— Если? — произнес Кулл. — Ты привел нас в это смердящее пакостное место, имея за душой одно «если»?

— Но внизу должен быть вход! А иначе откуда они достают продовольствие? Икс и его помощники никогда не покидают дом, разве что для того, чтобы подобрать мертвых. И не говорите, что они живут там. Дом слишком мал, они не станут все время сидеть там, как в тесном курятнике. Идите за мной. Мне известно, где спуск, только я никогда не отваживался идти тем путем. Но теперь я не один.

— Заячья душонка, — проронил Кулл. — Значит, раньше ты боялся, а теперь осмелел?

Они все шли, огибая бесконечно длинный поворот, пока тот наконец не стал спрямляться. Здесь, посреди прохода, они увидели в полу лаз, достаточно широкий, чтобы в него мог забраться человек с поклажей на спине. Из отверстия торчал белый металлический шест. Кулл обхватил его пальцами, и кончики их почти соприкоснулись. Металл выглядел сухим, но был жирным на ощупь.

— Похож на багор пожарника, — сказал Джек. — Куда же эта дыра ведет? В пекло?

Пламя факела пролило немного света в глубокий колодец. Дна он не увидел, но ведь оно должно быть — ведь шест во что-то воткнут. А может, не должно?

— Спускаться вниз легко, — произнес Кулл. — А вот как потом мы взберемся наверх? У нас может недостать сил, чтобы вскарабкаться. А шест к тому же скользкий.

— Можно лезть по нему и упираться ногами в стенку колодца, — заметил Федор. — Разве вы не видите, что это только подтверждает мою теорию? Если по шесту так трудно взбираться, значит, те, кто спускается, должны подниматься другим путем…

— Возможно. Иди первым.

Федор сел на край колодца и подобрал ноги.

— Одной рукой мне придется держать факел, а шест — другой, — сказал он. — Но спиной опираться на стенку я не смогу, потому что тогда поклажа собьется, а то и, чего доброго, свалится. Так что придется держаться одной рукой.

— Ничего не выйдет, — сказал Кулл. — Не дури.

Он зажег еще один факел и бросил его пылающей головкой вниз между ног Федора. Факел падал прямо, не переворачиваясь, и пламя ровно охватывало его. Стенки осветились, потом потемнели. Факел погружался все глубже и становился все меньше и меньше.

— До низа далеко? — спросил Кулл.

— Кто его знает! Чтобы сказать наверняка, есть лишь один путь.

Факел, теперь уже крошечная искорка, вдруг погас. Упал ли он на дно и, откатившись в сторону, просто исчез из поля зрения, или же летел на такой глубине, что его уже не было видно, Кулл не знал. Как сказал Федор, есть только один путь. Вниз.

Федор заскользил вниз, держась одной рукой за шест, который обхватил ногами, а второй удерживая факел. Кулл неуклюже ухватился за шест.

— Идешь? — спросил он Филлис, не поворачивая головы.

Ее голос дрожал, но говорила она смело.

— Где пройдешь ты, шакал, там пройду и я. И даже дальше.

Он усмехнулся и заскользил вниз по шесту. К счастью, шест был достаточно скользким и трения, казалось, почти не создавал. Почти. Если б не эта малость, они обрушились бы вниз со скоростью курьерских поездов. Но такого трения, от которого горели бы руки и ноги, не было. Ощущалось только небольшое сцепление, достаточное, чтобы задержать стремительное падение и в то же время спускаться на приличной скорости.