Василий Криптонов - Ты можешь идти один

Сослуживцы, слушая мою историю, наперебой кричали, что я мог бы подать жалобу, сбежать, обратиться в какие-то общества. Наверное, мог. Но не сделал этого. Судьба снова и снова пыталась утопить меня, и во мне проснулось маниакальное желание поиграть: а насколько глубоко я сумею опуститься?

Меня отправили служить за тысячу километров от родного дома. На два года я должен был превратиться в другого человека. Закрыв глаза, я видел, как будто какая-то бумажка летит вместе со мной, передается от человека к человеку. Меня выделяли из всех, на меня орали, меня били, унижали.

Те, кто пришел вместе со мной, удивлялись. Их никто не трогал сверх необходимого, все побои и издевательства сыпались на меня. Самые подлые из них вели себя так же, как старослужащие, но большей частью мне сочувствовали.

Спустя полгода после начала моей службы, я подслушал разговор командира части подполковника Игнатьева с одним из сержантов.

— … не доживет, — говорил командир части.

— В смысле, мне его убить, что ли? — пискнул сержант.

— Ты дурак? — Игнатьев повысил голос. — Сделай так, чтобы он в дисбат попал, а там уже другие разберутся. Мне в части этот беспредел без надобности. Задачу понял?

— Так точно!

Той ночью я лежал в койке и думал. Разговор явно шел обо мне. Значит, Вениамин не успокоился и по каким-то своим каналам дал приказ меня убить. Как такое возможно? Хотя, наверное, возможно, если есть деньги и связи.

Страха я не чувствовал. У меня уже отняли все, так ради чего еще цепляться за эту жизнь? Ответов я не находил.

В ту ночь я увидел во сне Брика. Мы с ним стояли посреди развалин его дома. Брик повернулся ко мне.

— Бросил меня, — вздохнул он.

— Это ты меня бросил, — возразил я.

— Знаешь, где я сейчас?

— Где-то там, далеко. Познаешь Вселенную.

— Не Маленький Принц. Я.

Мне сделалось страшно. Столько времени я старался не думать о том, где сейчас находится Брик. Я считал его мертвым.

— Я жив, — шепнул мне человек, которого я совсем не знал. — Мне сейчас очень плохо. Одиноко и страшно. По ночам меня окружает тьма, населенная голосами. Это как кошмарный сон, от которого не очнуться.

Я молчал, наблюдая, как меняется пейзаж. Мы с Бриком стояли на вершине скалы, вокруг которой бушевало пламя. Жаркие языки огня взмывали вверх от самой земли. Казалось, будто сам воздух горит.

— Такой огонь пожирает твою душу? — крикнул Брик. — Полагаю, нет! А это лишь малая часть того, что гложет меня.

Он раскинул руки в стороны и шагнул назад, с обрыва. Я рванулся вперед, чтобы схватить его, но не успел — пальцы сомкнулись на воздухе. Я проснулся, все еще ощущая нестерпимый жар.

Утром я пришел в кабинет к командиру части. Он поморщился, глядя на мое разбитое лицо.

— На занятиях по рукопашному бою я делаю успехи, — сказал я.

Подполковник Игнатьев отложил ручку и посмотрел на меня злым взглядом.

— Устав забыл, рядовой Семенов? — рявкнул он.

— А вы?

Это было сродни нашему общению с Машей. Мы смотрели в глаза друг другу и понимали все.

— Что хотел? — буркнул Игнатьев, отводя взгляд.

— Хотел сказать, что убью того, кто на меня кинется следующим. Проблем не избежать.

Во взгляде Игнатьева мелькнула жалость.

— А толку? — тихо спросил он. — Себе же хуже сделаешь. Думаешь, я от этого в восторге?

Я указал на телефон, стоящий у него на столе.

— Позвоните ему.

— Рехнулся? Чтобы ты по телефону с ним говорил о…

— Я не буду об этом говорить. Позвоните.

Игнатьев потер лоб рукой, размышляя. Потом снял трубку и набрал номер.

— Держи, — протянул он мне трубку.

Я прижал трубку к уху и стал слушать гудки.

— Алло? — Знакомый визгливый голос. — Да, я слушаю! Алло? Кто это? Вас не слышно!

— Я помню, как хоронили вашу жену, — сказал я.

Вениамин замолчал. Я слышал лишь его глубокое дыхание.

— Вы плакали, когда шли за гробом, — продолжал я. — Знаете, я не часто видел людей, столько проживших в браке и сохранивших любовь. Несмотря на болезнь, вы надеялись.

— Заткнись, — сказал Вениамин, но я не слышал злости в его голосе. Слова били туда, куда и должны были.

Я поймал взгляд Игнатьева и улыбнулся тому ужасу, который он выражал.

— Маша любила вас обоих. Она поступила так, как и должна была: постаралась заменить вам ее. Я видел, как она стала взрослой за несколько дней. Она из кожи вон лезла, чтобы угодить вам, и вы приняли эту игру. Позволили иллюзии заполнить пустоту.

Он молчал, но не вешал трубку. Слушал мои слова.