Любен Дилов - Упущенный шанс

— Признаться, подзабыл. Годится для писательского девиза, верно?

С довольным видом он согласно кивнул — похоже, я начинал ему нравиться как собеседник, но это разозлило меня еще больше. В конце концов если я это он, то я мог бы позволить себе говорить с ним жестче.

— Да, много курите, товарищ Дилов, — повторил я.

— А у вас сердечная недостаточность, да и с тромбофлебитом шутки плохи.

Тут он впервые по-настоящему изумился и вытаращил глаза, а я, предвкушая победу, напомнил:

— Предложите же мне, наконец, сигарету! Я не был таким сквалыгой!

Растерянно пробормотав «простите!», он поспешно протянул мне коробку.

— И еще, — заметил я, пыхтя раскуривая сигарету, оказавшуюся влажной, вы слишком усердствуете, встречаясь с той особой, с которой только что вели беседу по телефону. А ведь вы не любите ее, правда? Просто тешите свое самолюбие на старости лет…

Я думал, что он взорвется от этих слов, очень уж мне хотелось увидеть его разъяренным, но он с деланной иронией и бесившей меня улыбкой коротко сказал:

— Продолжайте, пожалуйста. Хоть все это и не так, мне все же интересно послушать вас.

— Вы прекрасно знаете, что это правда. Как знаете и то, в чем было ваше настоящее счастье, и то, как вы сами его погубили! Рассказать вам, как было дело?

— Каждый что-то когда-то губил, — с грустью сказал он, оправдываясь. Но вряд ли найдется хотя бы один человек, который точно знает, в чем его счастье. Я не считаю себя несчастным, а это гораздо важнее, вы не находите?

Внезапно я почувствовал к нему жалость. Или к себе? Ведь всё, что я мог сказать ему, я мог бы сказать и себе. Это сбило мой боевой настрой.

— Скажите, у вас есть родинка на спине? Возле позвоночника?

— Откуда мне знать? — удивился он. — Я ведь своей спины никогда толком не видел.

— Когда-то я встречался с одной девушкой… Она говорила, что у меня есть такая родинка, любил а ее целовать.

Для убедительности я ткнул пальцем себе в спину, показывая, где находится родинка. Конечно, это было ужасно невоспитанно с моей стороны.

Глаза его затуманились воспоминаниями, потом в них промелькнуло подозрение. «Дурак, — в сердцах крикнул я ему мысленно. — Разве можно забыть такую девушку!»

— Послушайте, кто вы такой в действительности? — воскликнул он почти с ужасом, поскольку явно вспомнил о девушке.

— Яже вам назвал свое имя. Так мне продолжать?..

Я был сейчас сильнее его, потому что был никем, а его кидало в дрожь каждый раз от мысли, что в нем могут усомниться. Он неуверенно кивнул: продолжайте!

Да, терпение у него было завидное. На его месте я наверняка выставил бы вон такого посетителя, несмотря на то, что я считал себя большим Любеном Диловым, чем он.

— Вам нужно беречь сердце, товарищ Дилов, — сказал я ему по-отечески заботливым тоном. — Вот и профессор Белов так считает. А вы собираетесь на будущей неделе в унизительную поездку, которой противится все ваше существо. И будете во время этой поездки говорить то, чего вы не думаете, — из страха перед тем, кто попросил вас об этом одолжении.

— Причем здесь страх? Вам что, никогда не приходилось идти на разумные компромиссы?

Я предпочел пропустить этот вопрос мимо ушей, хотя считаю такую тактику аморальной.

— …К тому же вы напьетесь, начнете тискать какую-нибудь свою поклонницу, чтобы все увидели, какой вы сердцеед.

Он зашептал в свое оправдание: — Но я ведь люблю жену, люблю своих детей…

— Всё верно, — расхохотался я. — И все же вы поступите именно так, как я сказал, потому что вы типичный средний эротоман, как вас вроде бы в шутку назвал один ваш приятель, а у вас не хватило мужества даже на то, чтобы обидеться на него.

— Потому что я не такой, — заметил он.

— Конечно, — согласился я. — Просто это было у вас бегством от самого себя, проявлением собственной неуверенности. Ведь только женщины дают вам на часдругой то, что у вас никогда не хватит мужества потребовать от общества, хотя вы-не лишены способностей. Вот в чем дело. А вы могли когда-то стать хорошим писателем, товарищ Дилов, могли бы, если бы не цепь расчетливых компромиссов, висящая у вас на шее камнем, если бы не решились стать хорошим мужем, вместо того чтобы стать хорошим писателем…

— Одно замечание, с вашего позволения. Не хорошим супругом, а хорошим гражданином.

Я удивился; откуда он нашел силы возразить мне?

— Не лгите! Вам прекрасно известно, что значит быть хорошим гражданином, впрочем, во все времена это означало одно и то же.