Роман Буревой - Император Валгаллы

— Ну, и куда их увел наш Крысолов? — спросил чернобородый портальщик.

Тут только, кажется, его товарищ сообразил, что творится неладное.

Он вдавил тревожную кнопку коммика и закричал срывающимся, мгновенно севшим голосом:

— Непредусмотренный контакт. Непредусмотренный... — и замолчал.

Потому что увидел, что процессия разделилась. Наконец и до участников марша дошло, что там, наверху, происходит что-то неведомое. И «марширующие», вместо того чтобы начать подъем, поворачивали в сторону, обтекали пирамиду. Человеческий поток разорвало надвое. Одна половина медленно втягивалась наверху в двери храма, а вторая закручивалась у подножия пирамиды.

— Видачь, Фрэнк! Видачь! — заорал чернобородый портальщик.

Уже десятки камер были направлены на пирамиду. В воздухе вертелся глайдер с голограммой «Глобал», стремясь запечатлеть происходящее.

— Новые врата! Новые врата! — закричал вдруг чернобородый и, подхватив камеру, рванулся к пирамиде.

Пока он проталкивался через толпу, пока бежал наверх, те, последние из отважившихся совершить подъем вместе с команданте, исчезли в храме. Внезапно сильный порыв ветра ударил портальщику в лицо, он увидел, как легкий мусор: шуршащие обертки, пустые бутылочки и прочая дрянь, оброненные участниками марша,— разлетелся во все стороны, будто кто-то огромный дунул изо всей силы, очищая древнюю пирамиду. Портальщик едва не упал и присел на ступени. Но ветер так же мгновенно стих, как и налетел. Все успокоилось. Только рокот голосов внизу все нарастал. Портальщик поднялся и зашагал наверх, сначала медленно, с опаской, потом все быстрее и быстрее. Достиг вершины и подошел к храму. Осторожно, с бешено бьющимся сердцем заглянул внутрь, ожидая увидеть что-то похожее на синее вращение, какое видел он в воротах Януса. Но здесь ничего не было — полумрак и вековой покой. Можно было подумать, что все эти люди, только что поднявшиеся по лестнице и вошедшие в храм, пригрезились.

Тем временем со всех сторон к храму неслись тени — это сверху из глайдеров спускались автономные капсулы.

Портальщик заметил эмблему врат на борту одного из глайдеров.

Стражи!

В следующий миг его оттеснили. Стражи взяли храм в кольцо, и двое, неся на плечах черные ящики с какой-то аппаратурой, вошли в храм. Тут же вход будто задернули матовой пленкой, а стражи стали медленно продвигаться вперед, выставив серебристые раструбы, сплетенные из ажурной проволоки. Так они двигались, пока не прошли весь храм насквозь. Никто не провалился, не исчез. Никто даже не потерял сознания. Врат внутри не было.

Но те люди, что поднялись с команданте на пирамиду, исчезли.

Рен Сироткин шел по тропинке, опираясь на суковатую палку. За последние годы он сильно сдал, хотя и проводил немало времени в крепости.

Дом, сложенный из мощных стволов лиственницы, стоял на окраине поселка. Он походил на другие: с узкими оконцами, одноэтажный. Только обширная терраса, тянувшаяся вдоль всей западной стены, отличала это строение от прочих. Хозяин сидел в плетеном кресле. Снизу, с дорожки, было не ясно, чем он занят.

— Здравствуйте, Виктор Павлович! — окликнул хозяина дома рен. — Как поживаете?

Виктор поднял голову:

— Вы же и сами знаете, что дерьмово. Зачем спрашиваете?

— Может быть, пригласите войти? — улыбнулся рен.

— Заходите. Я не запираю дверь.

Рен поднялся по лесенке на террасу. Теперь он увидел, что Виктор держит на коленях старую затрепанную книгу. За прошедшие годы бывший портальщик сильно изменился: волосы почти полностью поседели, лицо приобрело мрачное, какое-то застывшее выражение, а несколько рваных шрамов на щеках и подбородке, давние, уже успевшие побелеть, придавали ему вид настоящего дикаря.

— Сейчас середина мая. Все жители заняты огородами, а вы...

— Все, что мне нужно, я уже посадил,— отрезал Ланьер.

Сироткин опустился в скрипучее рассохшееся кресло.

— Сколько лет прошло? — спросил. — Вы помните?

— Конечно, помню. Двенадцать. И пять лет с того лета, когда мары напали на наш поселок и запалили дом старосты.

— Почему вы отказываетесь жить при дворе герцога? — спросил рен.

— В отличие от вас я терпеть не могу придворную жизнь. Как ваши правнуки и правнучки?

— С каждым днем растут и хорошеют.

— Наследные принцы Валгаллы,— усмехнулся Виктор. — Занятно, здесь мы точно знаем, что бессмертие гарантировано. Лишь самоубийцы не имеют права возродиться. Но все же я бы предпочел ничто, если бы мне позволили выбирать.