Мария Елифёрова - Двойной бренди, я сегодня гуляю

Айена насупилась, но Мэлори сделал вид, что не заметил этого. Ему ответил Джеффри Флендерс.

— Насколько мне известно, это один из ведущих специалистов по инопланетной археологии. Он бывал на Земле, мне встречалось его имя в прессе.

— Имя? — недоверчиво повторил Мэлори. — Или псевдоним?

— Кто бы допустил псевдоним в академическую печать? — возразил Симон Лагранж. — Для барнардцев исключений не делают.

— Но это не барнардское имя, — заупрямился Мэлори. — Виктор! У него что, кто-то из родителей с Земли?

По взглядам, брошенным на него, он догадался, что сморозил что-то не то. На лице Патрика Коннолли промелькнула плохо скрытая жалость. Да они тут считают меня невеждой, подумал Мэлори.

— Артур, — мягко сказал Лагранж, — между нами и барнардцами не бывает метисов. Геном различается на десять процентов.

— Десять процентов — это много?

Мэлори никогда особенно не разбирался в генетике.

— Это колоссальное значение. Между человеком и шимпанзе разница всего полтора процента.

— Проще было бы зачать потомство от гиббона, — хохотнул Коннолли. Айена подозрительно покосилась на него и снова взялась за спагетти.

— Никогда об этом не задумывался, — сказал Мэлори.

То, что по крайней мере часть инопланетной жизни должна быть сходна с земной генетически, было предсказано уже давно. Ещё во второй половине XX века в кометах и космической пыли были обнаружены аминокислоты, уже известные на Земле. Из этого логически вытекало заключение, что механизмы кодирования белков, а значит, и строение ДНК, должны в общих чертах повторяться в разных мирах — просто в силу типологического схождения. Наиболее полно прогностическая теория была разработана Паолой Альварес в 2080-е годы. Впоследствии встреча с обитателями Барнарды подтвердила "закон Альварес". Барнардцы не были родичами Homo Sapiens. Они лишь походили на землян — на девяносто процентов.

Художественная литература, однако, отставала от жизни, подумал Мэлори. Надо же, ведь генетика как научная дисциплина существовала ещё три с половиной столетия назад — а фантасты вплоть до недавнего времени продолжали исправно выдавать лав-стори о счастливых межпланетных семьях с энным количеством красивых (либо страшненьких, но гениальных) детёнышей. И я выставил себя идиотом, сердито подумал он — я-то не фантаст, я учёный, мне бы следовало знать такие вещи.

— Между нами и ними даже браков не бывает, — прибавил Коннолли. — По физиологическим причинам. Ничего не поделаешь. Я знал одного парня, в которого влюбилась барнардка. Это был кошмар для обоих. В конце концов им пришлось расстаться.

— А почему же он всё-таки Виктор? — с недоумением спросил Мэлори. Джеффри Флендерс засмеялся.

— Всё просто. Он не первый археолог в своей семье.

— То есть?

— Его отец получил вторую специальность по истории Земли. Был без ума от наших древних римлян. И ребёнка назвал Виктором. Ему это показалось красиво: Виктор — "победитель"...

— А вы откуда это знаете? — полюбопытствовал Мэлори.

— Пошарил на досуге в локальной сети. В одном из прошлогодних выпусков "Британской археологии" оказалось интервью с ним.

— Ну и осложнил же его папаша всем жизнь, — сказал Коннолли. — Ведь для барнардцев это так же сложно выговорить, как для нас — какой-нибудь "Кржижановский".

— Кржижановский — это фамилия, — сказала Лика Мальцева. Её не слушали.

— Сложно или не сложно его выговорить, — брюзгливо заметил Мэлори, — но он прилетает завтра, и нам нужно его встретить.

— Как — завтра? — изумился Флендерс.

— А вот так. Похоже, он вылетел другим рейсом. Так что завтра после обеда нам нужно быть в космопорту.

Последние слова он произнёс по-маорийски. Напряжённая складка между бровей Айены Иху тут же разгладилась. Речь шла всего-навсего о встрече приезжего специалиста. А не об апельсиновом соке, который она пролила вчера в лаборатории.

Через двадцать часов после этого разговора Мэлори стоял в зале единственного на Марсе межзвёздного космопорта в Ацидалии, сжимая в руках табличку с номером экспедиции. С ним были Джеффри Флендерс и Лика Мальцева, выбранные им в качестве сопровождающих. Все трое пытались высмотреть среди пассажиров, выходящих из контрольного шлюза, ожидаемого гостя. Это было непросто, так как космопорт принимал и земные рейсы, включая транзиты, и народу в этот день оказалось достаточно много.

— Уже почти пять, — сказал Мэлори, поглядывая на часы. — Хоть бы нам не пришлось торчать здесь до ночи.