Василий Попов - Голос погибшей планеты

Мертвая?! А почему мертвая? На ней развивается своя, особенная жизнь — растения с рыхлыми и ломкими слизистыми побегами и листьями. На ней благоденствуют крысы, отвратительные хищники, на которых почему-то не действует радиация. Может случиться, что наша Желтая планета скоро станет царством крыс. А вот людей на планете не будет. Я не верю в россказни об искусственном снижении радиации. Да если такое и произойдет, то все равно те подобия людей — жалкие, слабые и подленькие, которые выживут в так называемых «счастливых городах», не будут жизнеспособны и вымрут от голода.

Я все чаще задумываюсь о бессмысленности и глупости этой опустошительной войны, сделавшей целую планету непригодной для жизни.

Я уверен, что если бы кто-нибудь, какой-нибудь волшебник тогда, перед началом войны, смог показать человечеству сегодняшний облик нашей планеты, то войны бы не случилось, потому что миллионы людей, тех, кто сейчас сгорел в атомном огне, кто гниет заживо, пораженный смертельной радиацией, они поднялись бы в едином порыве и отобрали бы смертоносное оружие из рук безответственных политиков и военных, а их бы самих заперли в сумасшедших домах.

Но такого волшебника не нашлось, а немногие трезвые голоса заглушались воинственными возгласами и тупым эгоизмом.

Ну что ж! Наверное, мое поколение, жившее только своими маленькими, личными интересами, одурманенное криками корыстных политиканов, оно, может быть, и не заслужило иной судьбы.

Но дети! Эти маленькие, беззащитные существа. По какому праву и их лишают жизни?

Я бегу в отсек, где в кроватке спит мой маленький Пе, и долго смотрю на его худенькое личико, на которое легли какие-то синеватые тени. Как похож он на мою дорогую Ва!

…Чуть слышно звенят фотонные двигатели космолета. Привычно зеленеют сигнальные огоньки на пульте управления, да в окошечке счетчика автоштурмана мелькают тысячи пройденных километров.

Мы — я и мой сын Пе — одни в безграничном и равнодушном мраке космоса…

Я навожу свой аппарат дальновидения на родную Желтую планету, которая когда-то звалась Радостной. С сжимающимся, торопливо стучащим сердцем я нахожу в беспредельной пустоте космоса, среди ярких созвездий, робкое и немощное, еле заметное мерцание моей планеты. И мне кажется, что она говорит со мной, что я слышу ее шепот, доносящийся через бесчисленные парсеки вселенной.

Я знаю, что это прощальный шепот, потому что скоро, очень скоро я умру, так же как и маленький Пе, которого завещала сохранить от гибели моя милая, нежная Ва. Чтобы выполнить это завещание, я и отправился на испытательном космолете к далекой Голубой планете, где живут существа, подобные нам. Но Пе уже погубила радиация. Скоро доконает она и меня — я вижу это по все увеличивающейся отечности, по все более мучительным головным болям. А широко разрекламированное и страшно дорогое средство от радиации «Спасение», которое в нашей стране звали «спасительными» таблетками, — только очередная жульническая махинация наших дельцов-толстосумов. Эти дурацкие таблетки только замедляют радиационное воздействие, но не способны убрать его из организма. Этого не знают там, в Счастливом городе.

«Счастливый город»! Какой жуткий юмор в названии, которое дали жалкой крысиной норе!

Я вспоминаю, как яростно соперничали компании по производству таблеток с громким названием «Спасение» и концерны, строившие подземные «счастливые города». Дельцы и той и другой мошеннической фирмы были обуяны неистовой жадностью. Это они погубили Желтую планету. И я, умирающий в мучениях в этом космическом гробу, сейчас смеюсь над хищниками-капиталистами, потому что все их капиталы после ужасающего атомного смерча, опустошившего нашу планету, стали только бумажками и грудами бесполезных металлических пластинок.

Пройдут, наверное, сотни лет, прежде чем на поверхность Желтой планеты можно будет выйти без специального защитного костюма. Да и некому будет выходить.

Мысли начинают путаться…

Я вижу мою дорогую Ва — большеглазую, улыбающуюся, в платье, переливающемся как чешуя золотой рыбки. Она смеется и манит меня к себе. Я бегу к ней. Но она все отдаляется и смеется…

Желтая планета еле заметна при самом сильном увеличении аппарата дальновидения.

Я знаю, когда затеряется в космическом пространстве ее последний слабый отблеск — я умру.

Ночами я часто вглядываюсь в черную беспредельность космических далей, в которых серебристыми каплями мерцают сотни тысяч звезд. И вокруг этих далеких неведомых солнц, наверное, движутся планеты. И я уверен, что на многих из них есть жизнь, живут наши братья по разуму…