Людмила Брус - Код Гериона. Бессмертие без жизни

Учитель мистер Грант – суровый, но медленный громила с мимикой паралитика (то есть с почти полным её отсутствием) – оказался ненамного умнее класса. Он завел речь про государства Древней Греции, о которых я к тому времени успел немало прочесть, но сделал вид, словно никогда не слышал ни про Критскую цивилизацию, ни про Троянскую войну! Когда же я спросил, существовала ли Троя на самом деле и как много достоверной информации есть про старика Гомера, тот ответил, что в программу моего класса данный вопрос не входит. Мои соседи истерично заржали, и я сперва решил, что потешаются они над некомпетентностью нашего «источника знаний».

На всякий случай я ещё спросил о назначении Кносского лабиринта. Учитель повторил предыдущий ответ не просто слово в слово, а с той же интонацией. Приглядевшись повнимательней, я понял, что передо мной андроид, в которого просто заложили программу: на одни вопросы отвечаем, на другие – нет. А грозный вид – это для того, наверное, чтобы ученички на запчасти не растащили. Хотя о чём это я, им причесаться – и то вряд ли под силу.

Но вот класс оживился и забурлил: даже «спящий красавец» оторвал второй подбородок от груди. Учителя начали осыпать вопросами один глупее и непристойнее другого, а он продолжал тараторить, как попугай: «Это не входит в вашу программу, это не входит в вашу программу». Так они веселились целых полчаса, пока урок не кончился, и я пожалел, что бросил камень в это болото.

На следующем уроке робот мистер Грант разучивал с нами стихотворение: мы повторяли его, как умалишённые, раз за разом, а он водил глазами туда-сюда, следя, чтобы никто не отлынивал. Когда мне надоело двадцать минут напролёт бормотать одно и то же, здоровяк подошёл ко мне вплотную и загробным голосом велел продолжать вместе со всеми, но я уже знал, как его нейтрализовать, и спросил про число хромосом у коровы. Этого хватило, чтобы на беднягу вновь обрушился радостный шквал вопросов не по программе. Кажется, я открыл ребятам Америку, и теперь они твёрдо решили спалить этому болвану процессор.

На гвалт прибежал директор мистер Хиссер – лысый, костлявый, похожий на богомола человечек с морщинистым лбом, ужасно брызгавший слюной при разговоре. Несмотря на хилое сложение, гаркнул он так, что все быстро расселись по местам и притихли. Однако со мной он заговорил нарочито вежливо, попросив не слишком вмешиваться в учебный процесс – иначе «эти остолопы» совсем отобьются от рук (интересно, а их нынешнее поведение как называется?). Он добавил, что если мне наскучило долбить эти чертовы стихи, я могу выйти вместе с ним в коридор и взять в автомате кофе. Пока я его пил, этот урод разглядывал меня с улыбкой до ушей, словно я был дрессированной обезьянкой.

Я заметил, что двери классных комнат автоматически открывались и закрывались строго по часам. Покинуть класс во время урока было возможно разве что при пожаре или стихийном бедствии, в то время как директор мог заглянуть в любой момент. С воротами, наверное, та же история, да ещё и на заборе колючая проволока, ни дать ни взять – в тюряге очутился. К середине дня я был железно уверен: детей не столько приводят сюда учиться, сколько сдают на хранение, чтобы не путались под ногами и не учудили какую-нибудь шалость. Их не считали за людей, но хуже того – они и сами себя за людей не считали и просто принимали все, как есть. И хотя их жизнь была такой унылой, что хоть головой об стенку бейся, они почти не проявляли интереса к зачинщику нежданного веселья, то есть ко мне.

Лишь одна черноволосая девочка с голубыми глазами и россыпью мелких веснушек на остреньком носу подошла ко мне на перемене и представилась:

– Я Вильгельмина Хейсс. Если коротко – Ви.

Какое удивительное имя! Cловно из какой-то старой книжки… И выглядит не так, как остальные. Пускай на ней толстовка и линялые джинсы, но вся одежда чистая, волосы как следует причесаны, льются на плечи и блестят. А ещё у неё живой и очень взрослый взгляд.

– Герион Линдон, – я подал девочке руку; она пожала её коротко, но сильно.

– Как красиво. Ты вообще не такой, как все. Первым говоришь с людьми, вопросы задаешь… В нашей школе это делать опасно.

Я расхохотался.

– Это не школа. Это дом престарелых раньше срока; тебя в расчёт не берем…

– Я здесь сходила с ума. Думала – я одна такая… К нам домой даже приходили с проверкой – хотели меня забрать у родителей.

– С какого перепугу?

– Решили, что мне не дают витаминок, и что из-за этого у меня «аномалии развития»… Всё обошлось, но я до сих пор под наблюдением… – вздохнула Ви. – И если будешь лезть куда не надо и всем показывать ум, заберут и тебя.