Олег Овчинников - Арахно. В коконе смерти

— Ничего, — успокоил Толик, про себя недоумевая. О ком это он, Господи? Не о Ленине же, в самом деле!

— Однако вернемся к «Школьной литературе». Они сказали: что-нибудь позитивное, современное, для юношества. Чтобы отвлечь и направить в нужное русло. Как вы умеете, сказали они. А как я умею? — Самойлов рассмеялся сухо и невесело. — Мои юношеские познания, увы, датируются предвоенными годами. Я не знаю, что волнует современных подростков, о чем они думают, как разговаривают.

«Ваше счастье! — подумал Толик. — Они вообще не думают, хотя лучше бы не разговаривали. И не волнует их ничего. Кроме, разве что, извечных вопросов. Вроде того, где взять бабок на 64 бутылки «Очаковского» с покемонами под крышкой и правда ли, что училка по музыке дает всем желающим трогать грудь за 10 баксов».

Однако успокаивать «хрестоматийного» вслух он не осмелился. Решил дождаться продолжения. Слово — серебро, рассудил Толик, выпадет — загремишь.

— Я видел вас три недели тому назад на приеме у господина Щукина. И вы мне сразу понравились. У вас живое, открытое лицо. К тому же, сказал я себе, этот симпатичный молодой человек наверняка должен быть в курсе современного языка и реалий. Ведь вы… Не обижайтесь, но вы — самый юный среди тех, кто присутствовал на встрече. Я имею в виду писателей, а не… — он не закончил фразы. — Господин Щукин любезно сообщил мне номер вашего телефона, и вот я звоню…

Самойлов помолчал, очевидно ожидая, что Толик хоть словом выкажет естественную заинтересованность, но тот остался нем, как братская могила, в свою очередь опасаясь сморозить какую-нибудь глупость. Сергею Леонидовичу ничего не оставалось, кроме как перейти от предисловия к сути.

— Анатолий, — сказал он. — Скажите прямо, как вы относитесь к идее совместного творчества?

— С-с вами?

— Да. Мы могли бы…

— А… — не синхронно заговорил взволнованный Толик. — Тот учебник… вы говорили… для которого заказ — он по зоологии?

— Нет. Учебник по литературе, экспериментальный. Его планируют включить в программу уже в следующем учебном году, из-за этого такая срочность.

— А при чем здесь тогда Щукин?

— Совершенно ни при чем. То есть, так я предполагал изначально, — Самойлов вздохнул. — Вы знаете, я обдумывал слова Василия… к сожалению, запамятовал отчество. Его предложение показалось мне интересным и даже заманчивым, однако… В самом деле, чем я могу ему помочь? Все, что мне удалось выжать из себя за три дня тягостных раздумий, — единственная строчка, подражание Коленьке. «Мне в окно залетел телифон…» — Он счел нужным пояснить: — Телифоны — это такие, знаете…

— Знаю, знаю, — Толик спешил блеснуть эрудицией. — Класс паукообразных. Длина до 7,5 сантиметров. Ночные хищники, обитают главным образом в тропиках, питаются насекомыми. Для человека безвредны. В России представлены единственным видом — телифон амурский. Только… по-моему, залететь в окно он никак не может. Это же не насекомое.

— Вот видите… — печально изрек Самойлов. — Я даже позвонил господину Щукину, чтобы извиниться и сказать, что не представляю для его проекта никакой ценности. Иначе говоря, совершенно бесполезен. А уже после, когда получил этот школьный заказ, подумал вдруг: а что, если… Я имею в виду, что, если попытаться охватить обе темы разом? Объединить, так сказать, два соцзаказа в один. И, знаете, стоило мне взглянуть на проблему с новой точки зрения, как кое-что тут же начало вырисовываться. Вот, смотрите, что я придумал…

— Прошу прощения, Сергей Леонидович! — перебил Толик, демонстрируя немыслимую еще пять минут назад наглость. — Сначала мне хотелось бы обсудить условия нашего сотрудничества.

— Какие могут быть условия? — искренне удивился Самойлов. — Я предлагаю вам обычное соавторство.

— А фамилия? Чьей фамилией будет подписан текст.

— Моей и вашей. Или вашей и моей. Если хотите, мы можем разместить их в алфавитном порядке.

— Ладно, неважно. А что с гонораром?

— То есть?

— Поделим поровну?

— Естественно.

По большому счету, условия соглашения Толика не волновали. Он не колебался ни мгновения и с самого начала знал, что согласится. С первой же секунды, как только уразумел, чего от него добивается старик. А тот хотел, в сущности, совсем немногого: выражаясь нормальным языком, вставить всем напоследок так, чтобы у них башни посносило. И в Толике был заинтересован как в «наивном» носителе этого самого нормального языка, которым сам, увы, не владел.