Сергей Палий - Изнанка

Наконец он взял себя в руки.

— Что ты хочешь узнать? И зачем?

— Зачем, говоришь? — Таусонский устало откинул голову назад. — Ты, видимо, не в курсе, что вчера в двадцать три сорок семь по…

Павел Сергеевич вдруг замолчал, нахмурившись.

Валера посмотрел тем временем в тонированное окно. Рассвело окончательно. «Тойота» довольно быстро мчалась по какому-то шоссе, видимо, в сторону столицы. Движение по встречной полосе было очень плотным. Странно, обычно люди утром, наоборот, в Москву едут. Даже теперь, в такое… смутное время…

— Давай вот что, — решил Таусонский. — Ты мне расскажи все по порядку, так-сяк. А потом я тебе расскажу. Только сначала надо решить одну вещь: ты куда хочешь пацана спрятать?

— Со мной будет, — быстро ответил Рысцов.

— Не рекомендую. Опасно.

— Тогда его нужно вернуть обратно… В Чукондово.

— Времени нет. Если б ты не дал деру… — Подполковник горько усмехнулся: — Дурак, ей-богу. Заставил меня брюхом трясти, бегать за ним! Нашел савраску!

— Куда ж Сережку девать? — раздраженно спросил Валера.

Павел Сергеевич осторожно покосился на него:

— Матери отдадим… Она сейчас у нас. Я охрану выделю.

— Ни за что!

— Понимаю, что баба она психованная, так-сяк, но больше некуда. Я тебе попозже объясню почему. Все, разговор окончен!

— Слушай, я не у тебя в отделе работаю! Я вообще гражданский. Чего раскомандовался?!

— Ты хочешь, чтоб твой пацан жив остался? Вопрос риторический. Поэтому будешь слушать меня. А теперь рассказывай с самого начала: с того момента, как тебя завербовали на работу к Кристине Николаевне Больбинской. Ты мент бывший, поэтому учить, думаю, не надо. Все, что помнишь и не помнишь, так-сяк: имена, объекты, связи, детали… Саша, сколько у нас осталось еще времени до ближайшего отдела по Волгоградскому?

Высокий чернявый водитель глянул в салонное зеркальце и отозвался:

— Минут двадцать — двадцать пять, Пал Сергеич.

— Успеешь?

— Попробую. — Рысцов утомленно облизнул губы, чувствуя на языке соленый привкус кровавой корки. — Не до последней детальки, конечно…

— Как же ты пошел в услужение к этой сумасшедшей? — спросил Таусонский Рысцова после его пятнадцатиминутного сжатого монолога.

— Тут дело темное, — откликнулся Валера. — Меня вчера утром, в отеле, словно наизнанку вывернуло.

Как околдовала… Глупо, конечно, звучит, но по-иному и не скажешь. Будто все эти недели под гипнозом был. Скорее всего тут не обошлось без влияния эса…

— Ты сука, — коротко сказал Андрон, не оборачиваясь.

— Местами, — признался Рысцов.

— Уж лучше с одиннадцатого этажа на коляске…

Валера не понял, к чему это было сказано. Он болезненно поморщился, собрался с духом и выговорил наконец:

— Я вчера, когда немного оклемался, хотел к тебе пойти, да подумал… не простишь.

Петровский промолчал.

— Но президента как она зазомбировала?.. — вздохнул подполковник. — Ладно, сейчас неважно: оклемался вроде наш вождь, порядок наводит — столько дерьма наворочено за это время, так-сяк… А Больбинская исчезла махом. Он объявил ее и в федеральный розыск, и в международный; объясняется с другими странами… Только теперь уже поздно выкобениваться…

— Почему?

— Ты же видел, что на Алтуфьевском «капля» вылезла недавно? — Валера кивнул. — Ну так вот… Вчера в двадцать три сорок семь по московскому времени она начала расти.

— То есть как… расти?

— Дешево и сердито.

Павел Сергеевич замолчал. Рысцов переваривал чудовищную информацию добрую минуту.

В это время их «Тойота» проскочила МКАД; блокпост был раскурочен: на обочине, возле въезда на мост, валялись бетонные балки, переломанные доски и сваленные в кучу указатели. Из Москвы тянулась бесконечная пробка, осатаневшие водители выскакивали на разделительную, буквально через каждые двести метров валялись смятые в ДТП останки машин, асфальт был усеян битым стеклом.

— Значит, все-таки началось… — наконец промолвил Валера.

— Что началось? — поднял бровь Таусонский.

— Дура… — Рысцов прикрыл глаза и сжал разбитые губы от подступившей к руке боли. — Безумная дура. Я ей говорил еще накануне, когда капля впервые в эсе появилась, что это последнее предупреждение. А она плела что-то про новую эпоху… Умалишенная.

— Дура не дура, а дело свое поганое она сделала! И ты, желая того или нет, Больбинской активнейшим образом способствовал, так-сяк. Хочется верить, что не желая… Не начни вы эпопею с «Изнанкой», С-пространство бы так не охамело.