Алексей Резник - Хроника пикирующего района

– Я вам верю, Ирина Сергеевна! – без улыбки вынес свой вердикт, Малеванный и, предварительно озабоченно посмотрев на циферблат ручных часов, назвал следующую фамилию: – Фомченко!

– Я, Александр Иванович!

– Не придуривайся, Фомченко – мы не в армии! Говори – ты нашел способ остановить, а, главное, попасть внутрь «бешеной электрички»?!

Заведующий отделом «Патологии Районных Инфраструктур» Алексей Фомченко, прежде чем ответить на прямо поставленный вопрос, несколько замялся, но все-таки ответил без характерных для себя уверток:

– Таких гарантий я не могу дать, Александр Иванович!

– Ты же недавно говорил мне совсем обратное, Леша! – создалось ощущение, что ответ Фомченко разозлил Александра Ивановича не на шутку. – Командир Района мне каждый день звонит, каждый, Леша, и задает один и тот же вопрос: «Когда наконец-то, Александр Иванович, ваши хваленые журналисты изобретут способ останавливать «бешеные электрички»?!

«Мы же не машинисты, в конце – то концов!!!» – раздраженно подумал мрачнеющий с каждой секундой Фомченко, а вслух сказал:

– Сегодня в двадцать три ноль-ноль на перегоне Мертвая Голова весь мой отдел в полном составе будет встречать «бешеный электропоезд» номер шесть тысяч четыреста шестьдесят восьмой по схеме, предложенной бабушкой Дубановой!

– Ты веришь этой маразматичке?!

– Боюсь, что больше мне ничего не остается! – Алексей широко развел руками. – Если произойдет очередная осечка, я пишу заявление об увольнении, Александр Иванович!

Малеванный хмуро посмотрел на Фомченко, и некоторое время задумчиво барабанил пальцами по поверхности стола. Причем подушечки пальцев ударялись в непосредственной близости от продолжавшего конвульсивно содрогаться полосатого трупа шершня-убийцы. Фомченко внутренне напрягся, ожидая от непредсказуемого главного редактора чего угодно. Но тот выплеснул весь запас накопившегося в нем негодования, сконцентрировав его в сильном щелчке по трупу шершня средним пальцем правой руки. Щелчок оказался более чем сильным – останки насекомого пролетели по дуге метра три с половиной и упали на самый край подоконника, где, покачавшись несколько секунд на ненадежной грани вселенского равновесия, вывалились в гостеприимные объятия внешнего мира, легко и безболезненно способного переварить без остатка материальное выражение любого лика смерти. Сорок человек, присутствовавшие на планерке, молча проводили последний кратковременный полет в раскрытое окно шершня-убийцы.

– Всех нас скоро может постигнуть судьба вот этого вот шершня, если мы будем плохо работать! – неожиданно произнес главный редактор и пророчески подмигнул своим подчиненным сразу обоими глазами, которые, скажем, в отличие от Пулерманн, у него были пока целы.

Помолчав несколько секунд, Александр Иванович несколько отрешенным движением откинулся на спинку кресла и, не совсем ясно почему, резко упавшим голосом сухо, сугубо по-деловому, распорядился:

– Так, время уходит, мне скоро нужно в Администрацию. У нас там сегодня Паркиориц проводит Большое Совещание расширенного состава и речь там запросто может пойти о… В общем, возможно, вы, товарищи и сами догадываетесь, о чем там запросто может пойти речь – о самом наболевшем и жизненно важном!.. Поэтому давайте поспешите – в алфавитном порядке отчитываются заведующие отделами. Регламент – пять минут и шабаш! Виноградов – начинай!

Заведующий отделом «Патологии Районного Животноводства» нехотя поднялся и слегка заплетающимся языком (киргизский портвейн «Жасорат» продолжал циркулировать у него в крови) принялся рассказывать о рабочих планах на сегодняшний день сотрудников вверенного ему отдела.

Костя Боровой поначалу пытался следить за ходом мыслей своего непосредственного начальника и узнать о тех рабочих планах, которые он предполагал сегодня осуществить, но, помимо воли, перед глазами Кости вновь возникло оригинально изваянное кудесницей-природой лицо Ларисы -журналистки из «командировочного сна». Он совсем перестал слушать Виноградова и вскоре уже знал, что ему необходимо предпринять в ближайшие же сутки: во что бы то ни стало попасть обратно в тот же самый «командировочный сон». Там он не доделал чего-то очень и очень важного, о чем-то не договорил с Ларисой, чего-то не дослушал и сам кое-чего не досказал. Его там обязательно должны были услышать – в Том Мире. Не здесь. Здесь от того, что он пишет исключительно правду, ничуть ее не приукрашивая, никому из читателей не становится легче, да и, в принципе, не может стать легче. Он решил дождаться окончания планерки и с глазу на глаз переговорить с главным редактором на тему вторичного «командировочного сна», в который, как он считал, ему необходимо было отправиться не позднее сегодняшней ночи…