Виталий Забирко - Мародер

Я вышел из туалета, прошел несколько шагов… И в этот момент кто-то весьма невежливо придержал меня за локоть.

— Good evening, mister Smith.

«Легок на помине!» — узнал я голос и попытался резким движением освободиться. Не тут-то было. Пальцы таймстебля Воронцова впились в локоть железной хваткой. Что-что, а силы постантам не занимать.

— Вы ошиблись, — сказал я, оборачиваясь.

Тусклые глаза таймстебля смотрели на меня с ехидным прищуром.

— Ой ли? — Он улыбнулся и стал очень похож на жабу. Серо-зеленое лицо, растянутые до ушей губы, выпуклые равнодушные глаза. — Может, и паспорт покажете?

— И все-то вы, Игорь Анатольевич, обо мне знаете… — вздохнув, покачал я головой. При мне действительно был только американский паспорт на имя Теодора Смита.

— Все не все, но многое, — согласился таймстебль.

— В таком случае что вам от меня надо? Закон я не нарушаю, видите мой флуктуационный след? — не подумав, брякнул я и похолодел. Из-за тени у меня светились только кисти рук и голова.

Воронцов окинул меня взглядом сверху донизу, приподнял правую бровь.

— Вижу, — кивнул он. — Именно потому вы меня сейчас и заинтересовали. Вы что, в белье из стекловолокна? Зачем? От кого вы прячете флуктуационный след?

Врал Воронцов безбожно — по лицу было видно, что только сейчас обратил внимание, как светится мой флуктуационный след.

— Когда что-то прячут, — сказал я, — то прячут все, а не часть. Вас не устраивает уровень свечения моего флуктуационного следа?

— Да нет, уровень в норме… — неопределенно протянул Воронцов и предложил: — Давайте-ка отойдем, а то стоим у порога туалета. Люди ходят, на нас натыкаются…

Не отпуская мой локоть, он увлек меня в сторону, и тогда мне показалось, что какого-то особенного дела у таймстебля ко мне нет. Просто хотелось ему придраться, и он искал повод, за что зацепиться. Неужто в самом деле настолько вредный, что выполняет свое обещание не давать мне спуску?

Мы прошли несколько шагов по направлению к эскалатору на второй этаж, и когда я понял, что Воронцов ведет меня в кафетерий, то заупрямился. За четыре года котенок стал взрослым котом, его мог кто-то забрать к себе домой, но он мог и здесь прижиться. Что скажет Воронцов, когда увидит игры кота с моей тенью?

— По-моему, мы достаточно отошли от туалета, — сказал я, останавливаясь. — И отпустите мой локоть, на нас люди оглядываются, принимая за голубых.

— Вас это сильно волнует? — поинтересовался Воронцов, но локоть отпустил.

— Будь вы посимпатичнее, то — нет, — не выдержав, съязвил я.

— Я хотел пригласить вас в кафетерий, — никак не отреагировал на колкость Воронцов. — Посидели бы за столиком, поговорили…

— О чем?

— Нашли бы тему, — пожал плечами Воронцов. Смотрел он в сторону, говорил тоже в сторону, и по нему чувствовалось, что он и сам не знает, о чем бы мы разговаривали в кафетерии.

— С чего вы взяли, что мне понравится наблюдать, как вы пьете свою болотную гадость, а затем закусываете пластиковым стаканчиком? — в открытую начал дерзить я. Очень мне не нравилось, как он меня обихаживает. Что он хотел и почему так вежливо разговаривал? В казино он не церемонился.

В этот раз колкость достигла цели. Воронцов потемнел и без того темным лицом и исподлобья посмотрел на меня.

— Не забывайся, Егор Николаевич, — натянуто сказал он, глядя неподвижными зрачками куда-то поверх моего плеча, — я все-таки блюститель стабильности.

— С этого и надо было начинать, — пробурчал я.

Воронцов снова смерил меня взглядом.

— А что это вы так странно ходите? — вновь перейдя на «вы», спросил он. — Копчик во время акции ушибли?

Я вздрогнул и внимательно посмотрел в глаза таймстебля — почти такой же вопрос о копчике задавал мне сэр Джефри. Но Воронцова, похоже, абсолютно не интересовал ответ: не глядя на меня, он продолжал смотреть куда-то мне за спину.

Меня подмывало обернуться и проследить за его взглядом, но я сдержался. Не верил я в своей жизни никому, а таймстеблям в особенности. Знаю эту уловку — так смотрят во время драки, чтобы отвлечь внимание собеседника перед ударом. Впрочем, и в то, что он задумал со мной драться, я не верил.

— Дался вам мой копчик, — отрезал я, подразумевая, что имею в виду не только лично Воронцова, но и сэра Джефри. Однако надежда, что таймстебль проговорится и выдаст свою связь с сэром Джефри, была призрачной.

— Ваш копчик мне ни к чему… — равнодушно согласился он. В неподвижных глазах что-то мигнуло, будто Воронцов увидел за моей спиной то, что давно ожидал, и он наконец перевел взгляд на меня. — Все, что вы делаете во время своей акции, ваше личное дело, если после этого не возникает флуктуация.