Александр Житинский - Часы с вариантами

Я примчался домой и первым делом осторожно выведал у Светки, где находится дед. Она пожала плечами: дома...

- А как он себя чувствует?

- Прекрасно. А зачем тебе?

Я набрал номер телефона.

- Дед, это я, Сергей. Можно к тебе приехать?

- Милости прошу, - ответил он удивленно.

Я поехал к нему.

Вот эти минуты были самыми страшными - когда я ехал в трамвае к деду. Меня прямо трясло. За последние несколько часов я пережил неудачное объяснение с Мариной в лесу, танковую атаку, похороны деда и едва не был утоплен. Ощущения, прямо скажем, разнообразные. Но не это главное. Перед глазами стояли плотно сомкнутые губы деда в гробу.

Он встретил меня приветливо.

- Заходи... У тебя появились новые вопросы?

- Почему новые?

- Ну, ведь мы же с тобою вчера беседовали. Ты мне рассказывал о своих прыжках, как ты их называешь. О своих ужимках и прыжках. Не обижайся.

Вы помирились с Мариной? Кажется, сегодня ты хотел ей что-то сказать в Озерках?

"Любопытная информация", - подумал я, проходя в кабинет. Там все было по-старому. На столе лежала толстая тетрадь в кожаном переплете. Она была раскрыта на последних страницах, усыпанных ровным, мелким почерком деда.

- Что ты пишешь? - спросил я, кивнув на тетрадь.

- Мемуары... - сказал он, как-то странно взглянув на меня.

- Для издательства?

- Для тебя, - дед начал раздражаться. - Я считаю, что каждый человек должен оставить воспоминания о себе для своих потомков. Хотя бы краткие. Наступает час, когда они необходимы сыну или внуку. Впрочем, мы с тобою говорили об этом вчера. Ты забыл?..

Видимо, на этот раз уже я посмотрел на него странно, потому что дед склонил голову набок, озадаченно причмокнул губами, и сразу его осенила догадка.

- Ты прыгал?

- Да, - потупился я.

- Ага, и это произошло до вчерашнего нашего разговора. Ты прыгал вперед, поэтому ничего не знаешь о том, что произошло с тобою здесь, удовлетворенно кивал дед, распутывая загадку. - А сейчас ты вернулся и пребываешь в недоумении...

Я потупился еще сильнее.

- Ну, и как там, в будущем? Какие новости? - спросил он с виду беспечно, но, как мне показалось, с затаенной тревогой.

Я поднял лицо. Это было мучительно. Мы встретились глазами, и дед все прочитал в моих глазах.

- Садись, Сергей... - Он направил меня к креслу, по пути легким движением дотронувшись до груди, где под рубашкой покоились часы. - Часики на месте. Молодец... Я в свое время не догадался всегда иметь их при себе... Молодец.

Я уселся в кресло, дед - напротив. С минуту он смотрел на меня, а точнее, сквозь меня.

- Когда это случится? - вдруг тихо спросил он.

Я посмотрел на него с мольбой. Я не мог сказать ему, когда он умрет.

- Понимаю. Не надо, - остановил он меня. - Надеюсь, я успею закончить это, - дед взглянул на тетрадь. - Значит, ты вернулся из-за меня?

Я кивнул.

- Напрасно. Живые не должны встречаться с мертвыми. Это противоестественно. Они должны лишь помнить о них...

- Дед, возьми их назад, - я вытянул часы за цепочку, и они повисли у меня в руках, как гирька убийцы.

- Спрячь, - поморщился он. - Неужели ты думаешь, что я отступлю перед смертью? Я с нею не раз встречался. Это неприятная дама, не скрою, но можно стать сильнее ее. Тем более когда знаешь, что жизнь и смерть относительны.

- Как? - не понял я.

- Это следствие феномена часов. Ты еще не понял? Значит, ты не дал себе труда подумать над ними. Слушай меня внимательно. Это все чисто логические умозаключения.

И дед прочитал мне теорию часов, то есть теорию пространства времени, которую он вывел из свойств этого удивительного прибора. Конечно, это не было строгой физической теорией - дед не обладал для этого необходимыми знаниями, - но кое-какие понятия об относительности пространства-времени он имел, что, кстати, меня удивило.

Дед сказал, что время - не единственно. Времен - бесчисленное множество. Точнее - временных пространств, как он выразился. Это то же самое, что четырехмерное время-пространство у Эйнштейна, с той лишь разницей, что там оно одно, а на самом деле их бесконечно много.

Правда, я уже предупреждал, что означают слова "на самом деле".

Все эти пространства пересекаются в одной единственной точке. Эта точка и есть мои часы, как вы догадались. Каждое временное пространство можно сравнить с пленкой бесконечного кинофильма, где кадрик за кадриком зафиксированы все состояния Вселенной. С помощью часов мне удается совмещать кадрики разных пространств, будто прикладывая одну пленку к другой, и перескакивать из кадрика в кадрик.