Юрий Слобода - Потом пришли буржуины

Андрей запечатлел подарочный поцелуй вслепую. Влажные губы ромалэ выхватили его и запили шампанским, отпустив.

Отплясав цыганочку, она подсела к нему, веером разложив шёлковый сарафан с фиолетово-пурпурными павлиньими глазами. Ажурные линии кармина волнами разошлись на коленях. Шаловливые пальчики шельмы пробежались по его виску. А зрачки колдовали на смазливом лице, завлекая поиграть в цыганскую рулетку. Она поднесла прозрачный шкалик. Хрупкая стопочка, потерявшая невинность, колыхалась в её острых коготках. А там, крокодильи слёзы зелёного дракона сияли родниковой чистотой.

– Пригуби снотворного от грусти.

Зеркальные капли сорвались вниз. Она небрежно смахнула их ладонью. Серебряный медальончик в виде сердечка выскочил из-за пазухи. Андрей поймал его. Натянув тонкую блесну ниточки на шее смуглянки. Заарканив, как конокрад норовистую лошадку воровской уздечкой. И она поддалась. Медленно и незаметно наступал вечер.

Тяжелое красное солнце скатывалось за горизонт. Оставляя за собой пыльное небо… Золотые лучи торжества выпили день…

Обманчиво цыганское счастье. Свободное, как ветер в поле. Пока догоняешь – твоё.

И снова услышал Андрей далекий клекот мифической птицы в ультрамариновом оперении. Мираж благополучия растворился.

– Я уезжаю.

И душа забилась, как канарейка в грудной клетке.

– Куда?

– Вперед.

– Когда ты едешь?

– Сейчас.

Она наклонила голову и каштановые волосы расползлись с плеч. Заслезил от воспаленного света в люстре стеклянный брильянт. В застывшем свечении зеркальной капли хрустнуло хрупкое хрустальное время. И полетели его секунды.

Тонкая прядь коснулась его щеки. Надежда опустила бокал, вдыхая в него грусть.

– У тебя будет долгая дорога, которая не кончится никогда. Но ты увидишь край счастья за горизонтом и будешь спешить к нему всю жизнь.

– А что там за горизонтом?

– За горизонтом – горизонт.

Она улыбнулась.

– Женское чувство сильнее логики – в этом логика женщины. Это не гаданье цыганки. А сейчас останься.

Она загасила назойливую лампу, отключив электричество…

Ночь промелькнула, как лёгкий утренний сон.

– Я провожу тебя.

– Не надо.

– Тогда скажи что-нибудь на прощанье.

– Прощай, Надеждинка.

На вокзале Андрей приобрел счастливый билет путешественника и зашел проститься с Кирой в краеведческий музей. Оазис истории пустовал. Распахнутые залы были наполнены тишиной.

Эксгумация прошлого необходима. Заглянув сюда, можно узнать, что пещерная революция продолжается. И мамонты, вымершие в допотопное время, еще тайно проживают здесь. Маскируясь под видом чучел. Это оттаявшие ледники высокогорья выпустили их. И они рыщут в поисках вольных пастбищ. И дикий снежный человек открывает на них сезон охоты, загоняя красными флажками в волчью яму. Идёт великая человеческая охота на зверообразных и человекоподобных.

Кира выдернула его из большой залы, проведя темным коридором в маленькую комнатку с коричневым дерматиновым диваном.

– Это что, кабинет свиданий?

Она молча закрыла двери на ключ. Океан бездонных глаз наполнялся откровением чувств.

Незрячий художник Изумруд создал свою дочь, как первую женщину – заготовку женской модели. В проницательных очах сияла его мудрость. Кира уже оторвалась от земли, но ещё не могла достигнуть неба. Которое, казалось, вот-вот, рядом, за горизонтом. И она парила девочкой, выпорхнувшей из замужества, не сумевшая превратить себя в мохнатую супружескую гусень.

Спутница-мечта странствующего рыцаря. Слепая богиня Оза.

– Я подарю тебе портрет Ра – спокойно произнесла она.

– А он пусть живет в моем подсознании, как ты.

Кира, как госпожа, отпускала Ра на волю из рабства. Она развернула картину, стоящую у портьеры. Очевидно, приготовленную для него. Призрак, как добрый Мефистофель, зыркнул с полотна зрачком.

– Тогда я его срежу с подрамника.

Лезвие вошло в мир бога, ломая его вездесущую действительность. Тело его обмякло, скукожилось, скручиваясь в рулон. Полоска света еще пробивалась к нему. Потом и она погасла, замуровывая призрака.

– Это не всё, – Кира протянула ему чистый запечатанный конверт.

– Это чтобы я писал письма?

– Скорее, продолжение романа в эпистолярном жанре. Это послание тебе с того света.

– Обратного адреса не вижу.

– До востребования.

Они обменялись приторными любезностями.

– Здесь, то что ты искал. Записи отца. Правда, немного. Но тебе хватит.