Марат Байпаков - Эрис. Тихе

– Сибарис, я красивая? – Дешёвой лестью не провести аристократку. Мегисте требуются клятвы?

– Ты единственная, моя хозяйка. Я помню твою заботу обо мне. Ты спасала меня от голода на судне. Я докажу тебе свою преданность. – Сибарис приносит требуемую клятву. Взгляд бездонных голубых глаз искренен в заверениях.

– Ты видела, Сибарис, что священные птицы Артемиды, перепёлки, весной гостили на Ортигии? – Мегиста прикладывает кончики пальцев к губам компаньонки. Сибарис целует пальцы Мегисты.

– Да, видела весной птиц. Артемида защитит нас сегодня. Это знак нам от богини. – Голос скифянки твёрд. – Старуха сменилась девственницей 62 62 Три фазы луны были связаны с тремя фазами матриарха: молодая луна – девственница, полная – нимфа (брачный возраст), убывающая – старуха. . Если твоя душа сегодня расстанется с телом, то примет вид перепёлки? Ты улетишь к Артемиде?

– Моя Сибарис, ты всё понимаешь. После литургии я свожу тебя к источнику Дафниса 63 63 Дафнис – сын Гермеса. Сицилийский юноша, изобретатель буколической (пастушьей) поэзии. В отместку за нарушенную клятву верности нимфа Номия выколола ему глаза. , ты принесёшь жертвы в лавровой роще, покачаешься на качелях между двух священных сосен 64 64 Качание девушек на качелях во время Больших Дионисий имело магический смысл – полукруг полёта качелей символизировал восхождение и закат новой луны. , богини даруют тебе счастливую любовь.

– Благодарю, гамор Мегиста, за таинства лунных богинь. Я постелю на угли очага Гестии коноплю, лавр, ячмень. Пролью в жертву бычью кровь 65 65 Бычьей крови приписывалась огромная магическая сила. Бык (Тавр) олицетворял Солнце и Аполлона. Только жрицы матери-Земли могли её пить без вреда. , дам тебе её испить у очага. Ты узнаешь волю ревнивых богинь. – Сибарис недолго остаётся в долгу. Обещание на обещание.

– Умеешь играть на двойном или обычном авлосе? – Брови расходятся удовлетворённо от переносицы. Ревность улетает прочь. Впереди дорога страшных испытаний, ссориться с подругой-компаньонкой Мегиста не желает.

– Так, как играет гамор Мегиста, нет. – Тёплая улыбка хозяйки становится ответом «многоумной Сибарис».

Верфи Ортигия. Раннее утро дня литургии двух всадников.

– Тисамен, ты что задумал? – Управляющий верфью удивлён странной активностью художника. – Меня в замысел посвяти.

Маляр охвачен лихорадкой творчества. Тисамен на каменных плитах пола верфи у правого борта триеры сколачивает обрезки струганных досок. Подгоняет куски ели старательно плотно, без малейших зазоров-щелей. Тисамен отставляет почти завершённую работу, встаёт над правильным квадратом размером четыре на четыре локтя.

– Чтимый управляющий Харакс, намереваюсь на ненужных корабельных древах изобразить богиню Тихе, щедро дары раздающую . – Тисамен отчего-то уверен в получении дозволения на художества от управляющего верфей.

– Волнующе изображай покровительницу Тихе. Сицилийку-эллинку рисуй. С первого взгляда каждому должно быть понятно, – Харакс встаёт в позу оратора, – вот как глаза на картину поднял, сразу образ сложился – сицилийская Тихе пред ним, а не какая-нибудь там… привозная афинская. В лице Тихе божественную негу дарительницы счастья передай. Повязкой глаза не закрывай, просто опусти ей ресницы, словно спит. Пусть красота богини будет очевидно зрима. Когда с повязкой Тихе вижу – теряю восхищение. Только на повязку и смотрю. Но ведь от повязки характер богини переменчивый, не от слепоты Тихе щедрая для избранных ею счастливцев. Понимаешь меня, художник Тисамен?

Тисамен молча кивает, преданно смотрит в глаза управляющего верфей, соглашаясь с детальным видением Харакса образа богини.

– Может быть, твоя рисованная богиня Тихе вызволит нас из верфей? Право, последняя надежда на твою картину. Увидит богиня Тихе свой образ, поможет нам покинуть тюрьму. Чем рисовать будешь? Углём? Нет? Сразу, без наброска, кистями?

Управляющий разрешительно машет молчуну рукой. Лёгкие сомнения в способностях Тисамена проскальзывают тенью по лицу управляющего.

– Надеюсь, у тебя, Тисамен получится, как получилось в прошлый раз, на свадьбы гаморов. Краски дорогие только бездумно не переводи. На один слой рисуй. Без золота обойдись. Золото у нас заказчики забрали. Серебро есть – используй его. Киноварь, краски, лак возьми из запасов. Возьми столько, сколько разумно потребуется.

Проявив разумную щедрость в священных искусствах, Харакс горбится, шаркая сандалиями, удаляется к роскошному резному ложу из собственного дома. Тисамен прижимает руки к груди. С радостью, безумно блестя глазами, маляр возобновляет прерванную работу. Но увы, совсем ненадолго. Тисамена отстраняют, вежливо, впрочем, прочие мастера. Вынужденное безделье нечем занять искусным рукам. Работники отправляют Тисамена готовить краски. В три пары рук мастера высверливают в досках неглубокие отверстия. Старший мастер по сборке лично скрепляет на клей деревянными гвоздями раму и доски. Проводит ладонью по поверхности досок. Остаётся недовольным их гладью. В две руки работники полируют поверхность, закругляют края, придают квадрату завершённые пропорции. Прикрепляют тонкими скрепками к бокам квадрата узкий ремень для подвешивания.