Виталий Забирко - Войнуха

Ратмир только пожал плечами.

— Не понимаю я это, — продолжал Феликс. — Как можно полюбить существо, пусть внешне и похожее на человека, но биологически абсолютно отличное от него…

Ратмир удивленно вскинул брови.

— Ты считаешь… — он внезапно улыбнулся. — По-твоему, любовь можно характеризовать только как влечение противоположных полов?

Феликс поморщился.

— Грубо, но, наверное, где-то так.

— А куда же ты отнесешь любовь, допустим, к домашним животным? — саркастически улыбнулся Ратмир.

— Но ведь народец — не животные.

— Хорошо. А любовь к детям? Допустим, к своим детям любовь можно объяснить материнским или отцовским инстинктом. А к чужим?

Феликс неопределенно пожал плечами. Ратмир хотел что-то добавить, но, увидев, что Донован возвращается, промолчал.

Донован подошел к «богомолу», сорвал шлем и бросил на сиденье. Лицо у него осунулось и потемнело, будто он успел загореть.

— Пошли купаться, — хрипло, ни на кого не глядя, сказал он и, не ожидая согласия, пошел сквозь рощу к Лагуне, на ходу расстегивая куртку.

Феликс встревоженно глянул на Ратмира.

— Иди тоже искупайся, — сказал Ратмир. — И заодно присмотри за ним. А я пока переговорю с Нордвиком.

— Хорошо, кивнул Феликс. Он девитализировал «богомол», спрыгнул на песок и зашагал вслед за Донованом.

Донован расшвырял одежду по всей роще, с отвращением сдирая ее с себя и бросая на кусты, на песок, себе под ноги, вышел на пляж в одних плавках и вошел в воду. Вода в Лагуне была теплой, парной, вечерней. Не то. Сейчас бы холодную, ледяную, отрезвляющую, чтобы встряхнуться, промерзнуть до костей, заработать на всю катушку: взмах — гребок, взмах — гребок, голову под волну, — сбить дыхание, устать, безмерно физически устать… Нет, не получится так. Не хочется.

Донован остановился, лениво перевернулся на спину. Сзади, ужом скользя по воде, догонял Феликс. Он подплыл к Доновану поближе, довольно фыркнул, затем тоже перевернулся на спину и затих. Вода была туманно-зеркальной и почти неощутимой. Она легонько баюкала, усыпляла, чувствовалось, что она куда-то ненавязчиво тянет, уносит от берега, и это было приятно и противиться ей не хотелось.

Их снесло на песчаную косу. Донован почувствовал затылком дно, сперва не понял, что это так назойливо трет его по голове, удивился, затем перевернулся и встал на ноги. Вода была по колено. Над тихим гладким океаном за косой висел сиренево-зеленый мягкий закат, как свежая, еще мокрая акварель. А на песке, прямо перед Донованом, буквально в двух шагах от него, сидел спиной к нему словно вырезанный из черной бумаги человечек и строил вокруг себя песочный городок.

Донован вздрогнул. Сзади шумно забарахтался в воде Феликс, выскочил на берег и тоже от неожиданности застыл.

Человечек обернулся.

— Дылда? — удивился он. — Ты вернулся? Здравствуй. Я всегда знал, что ты вернешься. — Он отвернулся и снова принялся что-то сооружать из песка. — Иди сюда, — позвал он, — помоги мне. У меня что-то не получается.

Донован проковылял к нему на подгибающихся ногах и упал на колени прямо на песчаные постройки.

— Ты что?! — вскочил человечек. — Не видишь, что ли? Ты…

— Обожди, — поймал его за руки Донован и усадил на песок.

Человечек весь дрожал от обиды и негодования.

— Извини, Райн, — сказал Донован. — Ну, извини. Сегодня сумасшедший день… — Его лицо вдруг стало жалким и плаксивым. — Где вы все? — просительно протянул он. — Куда, почему вы ушли из Деревни?

А-а… — скривился человечек. — Все ушли в Войнуху играть. — Он махнул рукой в сторону развалин.

Феликс подошел ближе.

— Что он говорит? — спросил он.

Донован досадливо отмахнулся.

— Что это такое? Что у вас тут вообще творится?!..

— Войнуха? — удивился Райн. — Это игра такая. Только шумная и длинная очень… Мне она не понравилась, и я ушел. — Он отвернулся и стал поправлять растоптанные домики. — Ее Кирш придумал, — сказал он.

Донован даже зажмурился. Кирш, подумал он. Все-таки это ты, Кирш. Что же ты тут натворил…

— А ты надолго вернулся? — спросил Райн, прихорашивая песочную пирамидку. — Мы вас ждали: и тебя, и Алешу… И Айя тебя ждала… — Он разгладил песок. — Скажи, что бы мне в центре соорудить?

Донован не слышал. Внутри все оледенело. В висках стучала кровь — ждала… Она его ждала! Горло перехватило стальным холодным обручем. Только почему — ждала? Почему — ждала, а не ждет?

— Что с ней? — прохрипел он.

— С кем? — Райн удивился. — С Айей? А ты разве не видел ее? Она в Деревне…