Александр Тюрин - Битва за Арктиду

То, что было до пробуждения, почти не помню. Провал. Точнее, память похожа на тёмный и пыльный коридор. Имя, фамилия – вроде знаю. Кажется, был штурманом на грузовом судне, работал на Севморпути. Помню Новую Арктиду, российский плавучий город, вставший на Северном полюсе назло врагам, едва ослабли льды. Пестрые гроздья геодезиков и бакиболов, конструкции и строения, смахивающие на кристаллы кварца и елочные игрушки из золотистой фольги, между ними словно хрустальные ульи – многоуровневые оранжереи, вокруг здоровенные «одуванчики» – преобразователи энергии ветра во что-то осмысленное. Еще помню, как у Новой Земли ветер, бросившийся с ледника, сорвал судно с якоря, развернул и ударил кормой о припай, перекинув меня через фальшборт в бурлящее море. Разве такое забудешь? И помню, как отхватил недвижимость по наследству где-то за бугром. Прогуливался по комнатам и саду, напевая как в оперетте: «Wo wohnt die Liebe, wen soll ich fragen?» Дальше – кошмар: чужие входят через двери, окна и стены моей недвижимости, физиономий не различить, будто в масках; спелёнывают меня и тащат туда, где хищно блестит сталь инструментов. Поди догадайся, сон или явь? Похоже, мне прилично почистили голову каким-то ершиком.

Не случалось вам просыпаться оттого, что какой-то шутник плеснул вам на загривок холодной водички или вы сами (скажем, в детстве) обписались? Согласитесь, приятного мало. Так вот я проснулся в Северном Ледовитом океане. Под водой, в одних трусах – мокрых, естественно. Ещё один сюрприз – мой вес далеко за сто кило – плавать мне удобнее, чем ходить – и где я столько набрал? Третий сюрприз – я дышу под водой, и как это только получается?

Сперва, правда, возникало ощущение удушья и острое желание поскорее всплыть. Но я быстро научился справляться с этим, чтобы паника не сожрала кислород. Вскоре чувствовал себя вполне уютно во время водных процедур; если не уставал, то не замерзал. Однако по поверхности курсировал катер с вооруженными мужиками и неподалеку как бы случайно шевелило ластами несколько аквалангистов с примечательными штуками, похожими на подводный огнестрел. На тот случай, если вдруг закапризничаю и захочу оторваться от экспериментаторов. Вернее, хозяев, которые возникли после провала и держат меня на коротком поводке. Доктор Хартманн c приклеенной глянцевой улыбочкой– один из них. Говорит, что мой ребризер – органический имплант, встроенный прямо в лёгкие – вытягивает кислород из воды через мономолекулярные мембраны и накапливает в перфторуглеродном геле. Доктор намекает, что я не только жертва ожирения, но и человек весьма устойчивый к перепадам температур, к купанию в ледяной водичке. Значит, весьма подхожу для опытов. Потому-то экспериментаторы меня и зацапали, надо полагать. Хартманн не по-русски изъясняется, но я его понимаю – значит, мне ещё и нейроинтерфейс имплантировали.

Я-то вообще думал, что улучу момент и сорвусь. Потом передумал. Жратва не отпустит. Иначе голодным воем начнут выть бесчисленные килограммы моего живого веса, бултыхающиеся в студеном море. Попалась птичка. Или рыбка.

Как-то увидев невдалеке крупные тела, догадался, что это белухи – киты такие зубатые, похожие на дельфинов. Зрелище красивое: солнце подмазывает розовым цветом темно-синие воды, из них, словно лепестки огромного цветка, появляются заалевшие, украшенные зарей животные. Послышался их гомон, похожий на галдеж канареек – у меня ж теперь гидроакустика почти как у подводной лодки. Мои гидроакустические антенны выглядят как шуруп, вставленный в шею а ля Франкештейн в исполнении Бориса Карлоффа. А работают они со звуковыми колебаниями от одного герца до 300 килогерц.

Вскоре в «купальне», отведенной для меня и отгороженной части бухты, появилась пара из тех белух, плюс двое тюленей – морских зайцев, латраков. Первые дни мы лишь присматривались-прислушивались друг к другу, а белый мишка, прогуливавшийся по берегу, но не лезший в воду, приглядывался к нам. Потом одна из белух принесла мне в подарок рыбину, типа признаёт, что я у них старший.

Доктор Хартманн говорит, что гликопротеины-антифризы, не дающие образовываться кристалликам льда в моих тканях, вырабатываются у меня теперь самостоятельно, как у некоторых рыб. Самим организмом. Причём без внедрения новых генов. Дескать, заработали участки ДНК, которые раньше-то и генами не считались, их вообще за «мусор» принимали. Можно сказать, активизировалась спящая ветвь эволюции. Доктор радуется за меня, поблёскивая глазами-пуговками. Что прежде числилось «мусорным ДНК», с помощью введенных в мой организм транскрипционных наноактиваторов стало выдавать не только антифризы, а ещё и повышенные количества миоглобина, снабжающего мышцы кислородом, и вещества-шапероны, которые быстро восстанавливают поврежденные ткани тела. Не абы как, а по расчетам суперкомпьютера мощностью столько-то обалденных петафлопс…