Александр Тюрин - Капитализм – история большого грабежа. Английский образец

Современный капитализм, потомок погибшего в муках римского капитализма, родился в т. н. «длинном 16 веке», продлившемся от середины 15 в. до середины 17 в. «Ребенок» сразу показал неслабый аппетит и крепкие зубы. Это была эпоха масштабного передела собственности, а выражаясь недипломатично, великого грабежа.

В Европе это время наступления на крестьян, происходящее с конфискацией общинной и мелкой крестьянской земельной собственности.

Собственность становилась священной только тогда, когда попадала в руки нарождающегося класса капиталистов и обуржуазившегося дворянства. Сеньоры отнимали земли у крестьян, городские капиталисты скупали земли у сеньоров. Массы людей лишались собственных средств производства и существования. Элиты решали на свой лад вопрос излишков сельского населения. Суды приговаривали обезземеленных крестьян, ставших бродягами, к истязаниям, казням, отправляли на виселицу и на каторгу. Голодный пролетариат вынужден был отдавать свой труд ближайшему нанимателю по любой (то есть минимальной) цене. У ограбленного крестьянина имелся «большой выбор» между плахой, тюрьмой-работным домом и таким вот «вольным наймом».

Его «освобожденный» труд вовсе не стал товаром на свободном рынке труда, как тщатся представить либералы. Он обернулся рабством у коллективного капиталиста. Альтернатива – смерть. Охота на ограбленных крестьян (бродяг, «еретиков», «ведьм») маскировало наступление капитала, загоняющего их на мануфактуры, шахты, фабрики.

Даже там, где сохранилась власть сеньоров (панов, баронов), крестьяне начинают работать из-под палки на нужды мирового капиталистического рынка – приходит «второе издание крепостничества» по терминологии Маркса или «вторичное крепостничество» согласно Броделю. Панщина-барщина в Польше, Силезии, Ливонии, Венгрии доходит до 6, потом и 7 дней в неделю, крестьянин уже не имеет времени трудится на своем участке и получает пайку-месячину как лагерник. [1]Пан, гонящий сырье ганзейским и голландским оптовикам, всё более интересуется землями и крепостными на востоке и польско-литовское панское содружество ведёт свой «дранг нах остен», колонизацию западнорусских земель. Проглатывает Галицко-Волынскую Русь, Полоцкую землю, Поднепровье, перепрыгивает через Днепр, крадется по Смоленско-Московской возвышенности к Можайску. Русский крестьянин должен обеспечить пану-сырьевику поставки на западноевропейский рынок, где приток южноамериканского серебра и политика огораживаний резко вскрутили цены на зерно.

В этом время капитал выходит на мировую арену, вторгается в социумы, ведущее натуральное и мелкотоварное хозяйство, разрушает их, стирает словно ластиком народности, запоздавшие со своим развитием, порабощает их остатки. На исчезновение обречены были культуры коренных американцев, причем и в самых развитых регионах Нового Света, где применялись сложные технологии интенсивного земледелия, такие как чинампы (искусственные острова). Начинается перекачка рабской силы из Африки в Америку через трансатлантический «рабопровод». Неспособные к плантационному рабству индейцы уничтожаются и заменяются на трудоголиков-негров. За полтора века после прихода западных колонизаторов индейское население Америки сократилось с 75 млн. до 9 млн. чел. [2]Охота на африканских рабов для американских плантаций запустила процесс длительной депопуляции Африки. С пушечной пальбы Альбукерки началось разрушение цивилизации Индийского океана, вскоре на смену португальцам придут голландцы и англичане.

Капитализм постепенно создает новые социальные системы – буржуазные нации, поддерживающие свой гомеостаз за счет жестокой эксплуатации неимущих одноплеменников и слабых социумов мировой периферии. В известном смысле, принципом буржуазной нации является вампиризм. Устойчивость системы-вампира достигается за счет повышения энтропии в системах-донорах.

Новая протестантская этика отображает новые принципы хозяйствования: максимизация прибыли и снижение издержек, к которым отнесена и прежняя мораль.

Как показал И.Валлерстайн, разложение государств и социумов на периферии всегда были средством доступа западного капитала (ядра капиталистической мир-системы) к новым ресурсам. «Сила государственной машины в государствах центра является функцией от слабости других государственных машин.