Юрий Колонтаевский: Хроники исступленных. Книга вторая. Мне отмщение, аз воздам

– Я согласен. Но как найти Верта?

– Начни с шестнадцатого подкидыша. Я дам тебе фонарь, там темно – освещение отключили. И вот что еще. Не вздумай пользоваться ключом в присутствии посторонних – мигом заложат Правителю, и тогда тебе крышка. А может быть, и мне. Будь особенно осторожен, не нарвись на глупую пулю… Ребята вооружены, и теперь на взводе, ты же сам говорил. Вот тебе ключ. Браслет надень на запястье. Это все. Ступай.

2

Новоназначенные сенаторы вольно расселись в ротонде, залитой торжественным светом позднего утра. Одетые в одинаковые костюмы классического покроя из серебристой плотной ткани и белоснежные рубашки тонкого полотна с открытым воротом, чем особенно подчеркивалась свободная пластика раскрепощенных загорелых тел, они встретили первое заседание Сената с энтузиазмом.

Координатор Герд, один из двух действительных членов Сената прежнего созыва, неспешно преодолев винтовую лестницу, появился в зале заседаний позже основной группы, и сразу же обнаружил непорядок – его привычное место по правую руку от кресла Владетеля было занято. В кресле ужом вертелся подвижный и легкий Флинт – последний специалист по радиосвязи, смазливый мальчишка с аккуратной гривкой густых темных волос. На избрании Флинта Адам настоял вызывающе твердо, объяснив, что в Сенате не лишним будет человек, в чьих руках сосредоточены структуры дальней космической связи. Флинту поручались первые задания: ремонт передатчика и антенного поля, и в конечно счете обеспечение устойчивого радиоконтакта с Большим кораблем.

«Все в этом мире повторяется», ─ подумал Герд, вспомнив свое первое неловкое появление в Сенате и то, как его обескуражило ничем не обоснованное неприязненное высокомерие сенатора Торна, занявшего то же самое кресло. В замешательстве он сделал вид, что ничего необычного не произошло, и постарался успокоить себя и объяснить, что Торн стар и занял чужое место не по злому умыслу, а лишь по забывчивости. Тогда вмешался Владетель, немедленно обнаружив в поступке Тона нарушение правил, и безжалостно выпроводил старика на покой. Заодно и ему досталось – заработал свой первый выговор.

– Господин Флинт, объясните, почему вы заняли мое место? – спросил Герд с резкостью, на которую, в соответствии с новой своей должностью, имел полное право. – Это место закреплено за мной еще прежним Владетелем. Вас что, не предупредили?

Однако дерзкий юнец, пропустив замечание Герда мимо ушей, как ни в чем не бывало продолжал скалиться, с удовольствием демонстрируя превосходные зубы.

– Видите ли, господин Координатор, – выдержав паузу и продолжая сидеть, соизволил заговорить Флинт, – место, которое вы опрометчиво считаете своим, отныне и навсегда принадлежит мне. Я занимаю его по высочайшему повелению, высказанному только вчера господином Владетелем. А то, что было когда-то, увы, превратилось в прошлое. Ничего не поделаешь, так тоже бывает.

– Вот оно что, – – пошел на попятный Герд. – Извините, пожалуйста, что потревожил. Меня по какой-то причине не известили о столь важных переменах.

– Я с удовольствием беру на себя эту миссию и извещаю вас, господин Координатор, – выговорил Флинт подчеркнуто скромно и победно оглядел присутствующих, призывая в свидетели удачного посрамления второго человека в государстве.

– Благодарю вас, господин Флинт, за заботу, – сказал Герд, подумав, что подобные перемены совершенно не в духе прежнего Владетеля. – Спасибо.

Ожидали Адама. Он должен был явиться с боем курантов на башне столичной администрации. Сенаторы непринужденно переговаривались, слышался смех.

Наконец ожил скрежет старинного механизма, донесенный звуковой трансляцией, – пошла подготовка к колокольному бою. Следом раздался бой – секундная последовательность мелодичных стеклянных ударов металла по резонирующему телу главного колокола. Мощные толчки крови неизменно испытывал каждый, кто слышал эти исполненные энергией звуки.

С двенадцатым ударом в ротонду вошел Адам, поздоровался общим поклоном, проследовал к своему креслу, но садиться не стал. Он был бледен и напряжен.

– Открывая наше первое заседание, господа, – заговорил он, – я поздравляю всех присутствующих с важным событием в жизни страны. Отныне нам предстоит управлять этой жизнью, но не только. Нам придется отвечать, хотим мы того или нет, за каждого нашего жителя, за его жизнь и возможность устойчивого существования в оскудевшем мире. Наше государство претерпело крушение, какого не припомнить за его долгую историю. Нас стало меньше на три четверти, причем восемь из десяти уцелевших граждан, как ни печально, убогие старики, неспособные иметь продолжение в силу преклонного возраста. К сожалению, по той же причине, они не надолго останутся с нами. Остальные наши сограждане в большинстве неразумные дети, которым еще расти и мужать. Наша промышленность уничтожена, множество предприятий, работавших как часы, превращены в руины. Специалисты летят к Терции, остальные или бессмысленно убиты безумцем, утратившим тормоза, или пребывают в совершенной растерянности. Разрушен университет. Здания уцелели, но в них больше нет жизни, не звучат молодые голоса и смех – ветер гуляет в пустых коридорах и аудиториях. По счастью осталась небольшая группа младших студентов. Им бы еще учиться, а мы уже сегодня вынуждены предоставить юнцам профессорские кафедры, поручить подготовку будущих студентов в университетском пансионе. Одновременно они будут продолжать учебу под руководством ученых, давно ушедших в отставку. Мы вынуждены просить их вернуться в строй. Оживление уже началось, распоряжения отданы. Все мы, без исключения, внедряемся самым непосредственным образом в процесс образования смены – прочтем установочные циклы лекций. Каждый по своей дисциплине. Так что приступайте к основательной подготовке, не откладывая. Содержание и качество лекций буду проверять лично. Всех детей, начиная с трех весен, поместим в пансион при университете, и начнем учить. Нам нужны четырнадцатилетние выпускники, способные работать самостоятельно. Мы не можем ждать, когда они вырастут и созреют. Иного пути, к сожалению, нет. Принято также решение завезти небольшие группы ребят с Континента – из Большого инкубатора. Начнем делать из них квалифицированных рабочих. Самых способных переведем в университетские группы. В ближайшие дни завезем оттуда взрослых рабочих для выполнения первоочередных восстановительных работ. Известно, что годы унижений придавили в них человеческое достоинство. Не знаю, удастся ли им оттаять под действием перемен к лучшему. Но верю, пока верю, что доброе отношение способно смягчить любые нравы. Я коротко сформулировал первые шаги, которые мы с вами предпримем в ближайшее время. А теперь вопросы. Есть вопросы ко мне?