Брайан Олдисс: Экватор

Вечерние тени длинными полосами легли на космодром. Это было время, когда — казалось — чувствуешь, как вращается земной шар. В лучах утопающего солнца пыльные пальмы вокруг космодрома выглядели, как лакированные ножки от буфета. Днем эти пальмы отливали металлом, к вечеру — казались сделанными из папьемаше. В тропиках нельзя полагаться на зрение: в жару все колеблется и пульсирует.

Пальмы чуть наклонились, когда патрульный корабль АХ-25 взмыл в небо, осыпав их еще одним слоем пыли.

Команда звездолета — три человека — на несколько секунд вжалась в противоперегрузочные кресла. Затем Аллан Конлиф встал, потягиваясь, и подошел к иллюминатору. При виде его спокойного лица никому бы и в голову не пришло, что экипажу предстоит весьма рискованное дело.

— Как будто снова начинаешь жить, — сказал он глядя на мир внизу с некоторой гордостью.

Подойдя к Аллану, он тоже стал смотреть вниз.

И с удивлением заметил, что величественная панорама заката стала лишь красным пятном на ковре, расстилавшемся под ними; Суматра лежала поперек экватора, как рыба на сковородке. И вокруг — звездная пустота. Впрочем, в желудке та же картина. Снова начинаешь жить… Но это был первый рейс Тони в патрульном звездолете. Снова жить — это добавочный адреналин в крови, мурашки, бегающие по коже, и — пустота в желудке.

— Да, за столом в конторе такого не испытаешь, — заметил он.

Аллан кивнул, не сказав ни слова. В то время как весь остальной мир молол языком, как никогда раньше, Аллан Конлиф пребывал в молчании. Безусловно, и в нем бушевали те же чувства, что и у всех людей на Земле по отношению к роскам, но он держал их глубоко в себе. Именно это — наряду с многими другими его качествами — и привлекло к нему Тони еще задолго до того, как он пошел по стопам своего друга и стал работать в Космической Патрульной Службе.

— Пошли к Мюррею, — сказал Аллан, дружески хлопнув Тони по спине. То, как относился к нему Тони, вряд ли было для него секретом.

Звездолет был небольшим, одним из многих на линии «Хайнам», трехместным, с легкими двигателями «Медменхам-Х». Третьим членом экипажа и начальником — был капитан Мюррей Мемфорд, один из первых, кто увидел росков четыре года назад.

Он улыбнулся, когда они вошли к нему в рубку, включил автопилот и повернулся к ним.

— Будем на Луне ровно в пять, — сказал он.

Кто хоть раз видел Мюррея, уже не мог забыть. Физически это был самый обычный — великолепный — образец широкоплечей человеческой расы. Но достаточно было побыть с ним пять минут. — и вы убеждались в его отнюдь не обычной гипнотической силе, которая без всяких слов обращала его потенциальных врагов в восторженных почитателей. Тони, будучи весьма восприимчивым, прекрасно знал об этой магнетической силе и относился к ней с подозрением: он отлично понимал, что сам Мюррей о ней тоже знает и частенько ею пользуется.

— Ну и каков будет план действий? — спросил он, принимая из рук Аллана мескахаль сигарета с особым сортом табака) и стараясь держаться свободно.

— Тебе для первого раза работенку выдали легкую, если повезет, улыбнулся Мюррей. — Принципиальная площадь, как вы знаете, Луна, сектор 101. Лунная разведка сообщила о неизвестном объекте около одного из куполов росков. Предмет небольшой, в настоящее время неподвижный — насколько можно судить с такого расстояния. Он находится около купола по южному периметру Сектора 101, а это значит, что его трудно наблюдать.

— Как там сейчас со светом, Мюррей? — спросил Ал-Заход в Гримальди, где находится Сектор 101, был четыре часа назад. Разведка подозревает, что роски там что-то затеяли: на трассе Земля — Луна в последнее время появилось слишком много их кораблей. Поэтому нам приказано подлететь с ночной стороны и посмотреть, в чем там дело, по возможности — незаметно. И ничего страшного: просто обычный осмотр местности в скафандрах. Мы выйдем из корабля не более чем на двадцать минут. Затем отправимся обратно на Землю, но уже героями.

Тони опять почувствовал в желудке звездную пустоту. Действие — он одновременно и желал его, и боялся.

Он взглянул на лунную карту, куда небрежно указывал Мюррей. Один маленький квадратик — внизу, в третьем квадрате Гримальди, — был закрашен желтым: Сектор 101.

Рядом с ним, тоже желтым карандашом, было написано одно слово: «Роск».

Тони заметил, что Мюррей внимательно изучает его лицо, и поспешно отвернулся.