Брайан Олдисс: Еще один «Малыш»

Тора, наконец, вновь наткнулась на дату «6 августа 1945 года». Прототип ядерного оружия — маленькая атомная бомба, сброшенная с американского самолета на японский город Хиросиму. После того, как вторая бомба чуть позднее взорвалась над Нагасаки, японский император подписал акт капитуляции.

Тора погасила экран компьютера и задумалась. За всем этим крылась некая тайна. Она нажала на кнопку звонка, появился слуга Карл — в нейтральной серой униформе, с гладко выбритой головой. Переступив порог, Карл низко поклонился.

— Карл, где-то в городе должно быть место, где собраны старые книги ну знаешь, такие с бумажными страницами в переплетах. Отыщи адрес. Обзвони музеи, древние культурные центры и тому подобное. Да, свяжись с Институтом утраченных ценностей — быть может, там что-нибудь знают.

— Слушаюсь, госпожа.

— Особенно меня интересуют книги 1945–1965 годов. И не копайся долго, займись этим немедленно.

Карл снова поклонился и вышел. Его семья проиграла в гонке за место в обществе: ни он сам, ни обе его сестры не сумели сдать тест на интеллектуальность и теперь вынуждены были на протяжении десяти лет работать в качестве прислуги — повсеместно принятая и чрезвычайно эффективная форма рабства.

Карл появился через двадцать минут, как раз тогда, когда терпение Торы готово было истощиться.

— Богатейший склад книг, о которых спрашивала госпожа, находится в Историческом музее.

— Он до сих пор существует, этот музей, кто бы мог подумать… И кто там этот, как его… директор, хранитель?

— Хайнри Годсмит. Библиотекарь.

— Я сама поеду к нему. Отвезешь меня. Подожди секунду, я только переоденусь и сменю белье.

Хайнри Годсмит трясся от вожделения, глядя на прекрасную молодую женщину. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Тора, остановившись на секунду у входа в музей, включила свой миниатюрный микроволновой стимулятор выделения адреналина, что и довело до кипения кровь несчастного библиотекаря. Сама Тора тоже чувствовала себя несколько неловко, смущенная неожиданным открытием.

— Надо же, я и подумать не могла, что за этими дряхлыми замшелыми стенами кроется такое богатство! — воскликнула она, обшаривая взглядом полки, тесно уставленные старинными доэлектронными томами.

— В наше время мало кто интересуется прошлым, фрейляйн Пибрайт, сказал Годсмит — стройный, элегантно одетый, спортивного склада мужчина. Несмотря на то, что большую часть своего времени он проводил под землею, среди этих самых книг, лицо его было покрыто загаром, почти столь же ровным и глубоким, как и у нее. — Текущие события и все эти новые открытия в космосе постепенно стирают в нас память о том, что творилось некогда здесь, на Земле.

— А так называемая вторая мировая война…

— Люди только тем и заняты, что воюют. В последних войнах погибало по миллиону человек в секунду, так какое значение может иметь то, что случилось Бог знает когда!.. Сто лет назад, (фи! Люди тогда и понятия не имели о том, что такое жизнь!

Изумленная услышанным, Тора воскликнула:

— А я-то думала, что вы любите эти смешные штуковины, которыми ведаете!

— С чего вы взяли? Работа как работа… как и любая другая… Наверное, есть и поинтереснее. А чем вы занимаетесь, фрейляйн Пибрайт, если не секрет? Чем-то, связанным с рекламой, не так ли?

— Так уж сложилось, что я вошла в Совет директоров «Всемирного агентства Задар энд Смит».

— О, простите меня, я не хотел бы показаться вам чересчур назойливым. Чем могу служить? И, кстати, мои мужские возможности тоже к вашим услугам, если пожелаете…

— Я здесь по делу, вы тоже на службе. — Теперь, поставив нахала на место, она могла несколько расслабиться. — Мы думаем над тем, как отпраздновать столетний юбилей ядерной эры. Хочу порыться в ваших книжках, исторический отдел орбитальной библиотеки слишком скуден, там вообще нет документов интересующей нас эпохи.

Годсмит взглянул на свои аккуратно подстриженные ногти.

— Вы не находите, что наши предки были редкими занудами? — спокойно и несколько даже доверительно спросил он. — Они терзались жуткими комплексами вины из-за секса, наркотиков, еды, войн, — словом, всего того, что нам, их потомкам, доставляет огромное удовольствие. У нас были веские причины забыть все эти бредни, вам не кажется?

Она пригляделась к нему повнимательнее.

— Вы выглядите весьма даже интеллигентно. Чем же вы занимаетесь тут, на этой бестолковой работе?

— Да вот, болтаю главным образом с бестолковыми клиентками. Так как насчет минутки дикого, необузданного секса, фрейляйн, не переменили мнения?