Михаил Харитонов - Рубидий

Саша успел ещё подумать о том, как же ему не повезло с компьютерными делами. Как программист он был узким и малоценным специалистом: "Алдан" так и остался чисто военной разработкой, помимо оборонки мало где известной. Операционная система "МАВР/2" [8] МАВР — операционная система, разработанная для машин серии "Алдан". Начиная со второй версии, поддерживала многозадачность с фиксированным числом задач без магической коррекции и с изменяемым с применением магии. Обеспечивала пакетную обработку заданий. Последняя версия - МАВР 7.71. и язык КОРАЛ [9] КОРАЛ — Конструктивно-ОРиентированный АЛгоритмический язык. Русифицированный вариант языка CORAL (CoОpeRative Algorithmic Language), разработанного в 1958 году в Хогвадской лаборатории арифмантики. Императивный, процедурный, модульный, компилируемый. Имеются стандартные библиотеки на CORAL для построения сигнатур вольтов, сенсибилистики, численной алхиметики и других магических операций. Пакет #HELLGATE 666 до сих пор широко используется для просчёта процедур вызова низших демонов. , на котором последние пятнадцать лет писал Привалов, были заточены под узкий круг магических задач.

Одно время Привалов рассчитывал, что его позовут в "Вымпел Плюс", который хорошо расторговался "двести восемьдесят шестыми". [10] Имеются в виду компьютеры IBM PC AT с процессором Intel 80286. Как правило, имели встроенный жесткий диск ёмкостью 20 или 30 МБ, 512К оперативной памяти, дисковод для дискеты 5,25" и цветной дисплей (с видеоадаптером EGA или VGA). Привалов рассчитывал на место технического специалиста. Однако его тут же занял универсальный Саваоф Баалович. Характер у старика был сложный, и Почкин опасался, что присутствие Саши нарушит хрупкий баланс в коллективе. Во всяком случае, так он объяснил это Привалову. После чего похлопал его по плечу и пообещал взять его как-нибудь потом, когда фирма — он называл кооператив исключительно "фирмой" — по-настоящему развернётся.

— Вопросы целевого финансирования обсуждайте с Модестом Матвеевичем, — сообщило изображение Януса Полуэктовича.

Модест, оттёртый от трибуны и обиженный, внезапно подтянулся. Вид у него стал не то чтобы довольный, но приободрённый.

— Другие вопросы, не требующие публичного обсуждения, здесь, — на трибуну легла кожаная папка.

Саша не успел удивиться тому, что галлюцинация перемещает материальные предметы, как Модест Матвеевич каким-то неожиданно ловким движением папочку прибрал. Куда она девалась, никто не понял.

— Оригиналы документов переданы товарищу Бальзамо, — закончила галлюцинация.

Модест постарался сделать вид, что ему всё равно.

— Все наработки по проекту "сто два" переданы в Отдел Заколдованных Сокровищ, — сказало подобие Януса. — It was a pleasure and an honor serving with you, and now I take my leave, [11] "Для меня было большим удовольствием и честью работать с вами, а теперь я удаляюсь" (англ.). — закончило оно и растаяло в воздухе.

— Чего? — не понял Привалов.

— Пизде-е-е-ец, — протянул Корнеев и исчез.

В зале послышались хлопки и свист — это сотрудники трансгрессировали кто куда. О Привалове, как обычно, забыли. Он встал и поплёлся к дверям, проклиная себя за неспособность освоить даже такую простую технику.

В дверях ему опять повстречался Выбегалло, ковыряющий гвоздём в ухе. В бороде у него висела то ли капуста, то ли пшёнка, то ли ещё какая-то гадость. Брезгливый Саша попытался прошмыгнуть мимо, но Амбросий Амбруазович поймал его за локоток.

— Что же это деется, а? — спросил он. — Жюсь ка ко? [12] Вероятнее всего, имеется в виду французское выражение jusqu'à quand, что можно перевести как "доколе?" Напоминаем, что Выбегалло владеет французским языком весьма условно, особенно произношением. Нет, ну ка ко жюсь-та? Ась?

Привалову внезапно захотелось сказать "хуясь" — в стиле Корнеева. Однако тут его посетила третья за день странная мысль. Он вдруг сообразил, что от профессора Выбегалло ничем не пахнет.

Внешне Амбросий Амбруазович выглядел крайне неопрятно. По идее, от такого субъекта просто должно было нести гнилыми зубами, грязными волосами, немытостью и неухоженностью. Однако вот именно этот ожидаемый штрих в облике Выбегалло отсутствовал — причём не сейчас, а всегда. При этом антиодорическими заклинаниями он не пользовался. Когда он носил зипун, от него воняло зипуном, это Привалов помнил отлично. Если профессору случалось выпить водки — что бывало не то чтобы часто, но регулярно — то от него несло водкой. Приехав из Франции, Выбегалло недели две поливал себя каким-то лосьоном. Но это было и всё. Собственного запаха профессора Привалов просто не мог вспомнить. При этом и от таких корифеев, как Роман Ойра-Ойра, регулярно пованивало, а у Витьки Корнеева даже руки пахли ногами.