Михаил Харитонов - Успех

МИХАИЛ ХАРИТОНОВ

Успех

I

Штатный психолог районного сектора Бюро Занятости чуть наклонила голову, пытаясь заглянуть клиенту в глаза.

Кралевский отвернулся: он не любил, когда его разглядывают, потому что не любил свою внешность. У него было типичное для коренного жителя звёздной системы B7BDFJ лицо: жидкие серые волосы, толстые губы, водянистые глаза неопределённого цвета. Примерно так же выглядел каждый пятый его соотечественник.

- Ваши документы подтверждены, - психолог на всякий случай сверилась с контрольными данными. - Теперь скажите... вы в самом деле согласны? Вы хотя бы понимаете, что это за работа?

- Я всё понимаю, - сказал Оскар, глядя исподлобья. Трусливо и жалко как и полагается хроническому неудачнику, делающему свою последнюю ставку.

- Нет, вы не всё понимаете, - психолог привычно оживилась, готовясь к заключительному монологу, знакомому всем искателям вакансий.

Интересно, вяло подумал Кралевский (уже успевший хорошо изучить немудрёные методы муниципальных психологов из Бюро), в каком стиле это будет исполнено на сей раз? Классическая "мамочка"? Или популярное "это не ваш выбор"? Или "назовём вещи своими именами"?

- Назовём вещи своими именами, - начала психолог. - Вы пытаетесь получить работу, полагая, что имеете на это право. Десять миллионов безработных граждан нашей планеты тоже хотят получить работу, и тоже полагают, что имеют на это право. При этом вы обеспечены всем необходимым для жизни. Благодаря труду наших предков, у всех жителей системы есть жильё...

- Видели бы вы мою конуру, - вставил Оскар ожидаемую реплику.

- У вас есть жильё, продовольственный паёк и бесплатный доступ к муниципальным информационным ресурсам, - гнула своё психолог. - Все эти блага предоставляются властями системы бесплатно. Скорее всего, вы ни разу в жизни не держали в руках деньги...

- Один раз держал, - сказал Кралевский. - Ребёнком. В космопорту. Тогда у нас ещё останавливались транспорты, пока трассу на AA114WW не закрыли... Иногда кто-нибудь из экипажа сходил на планету. Погулять по твёрдой земле, пока корабль собирает энергию. Мы крутились поблизости. Надеялись что-нибудь заработать. Иногда нам кидали мелочь. У меня было плохое место, возле самой двери, шансов было очень мало. Но однажды мне обломилось. Робот рассыпал тележку с багажом. Я бросился подбирать. Подошёл человек. Такой высокий, седой... нос с горбинкой. До сих пор его помню. Он дал мне пятнадцать кредитов. Две купюры, пятёрка и десятка. Пятёрку мне пришлось отдать, чтобы ребята меня выпустили с территории. Десятка осталась у меня.

- Что вы сделали с этими деньгами? - спросила психолог, подпуская в голос толику профессионального сочувствия.

Кралевский перебрал в уме несколько вариантов ответа. Остановился на самом простом.

- Не помню, - пробурчал он.

- Лжёте, - женщина добавила в голос профессиональной твёрдости. - И лжёте неумело. Вы же прекрасно знаете, что все финансовые операции фиксируются в вашем досье. Прежде чем вы сюда пришли, я его посмотрела. Деньги были потрачены в баре "Кассиопея". Они ушли на оплату заказа госпожи Юны Шульпинской. Настоящее шампанское и шоколад. Интересно, она хотя бы дала вам попробовать шампанского?

- Нет, - честно сказал Оскар. - Я был дурак.

- Вы и сейчас не поумнели, - отрезала психолог. - Вы считаете себя умником. Ваш отец тоже считал себя умником. Помните, что с ним стало?

- Вы же всё прекрасно знаете, - Оскар пожал плечами.

- Нет, расскажите, - психолог прищурилась, - расскажите это нам.

Кралевский подумал про себя, что бабёнка ни на шаг не отступает от методички: ненавязчиво ввинченное "нам" нужно, чтобы переключить регистр восприятия клиента в режим ребёнка - слабого, зависимого, оправдывающегося перед мощным коллективным "мы". Когда он разрабатывал план, то прежде всего взялся за изучение профессиональной литературы: не каких-нибудь там теоретических трудов, а инструкций и методических пособий. Доставать подобную литературу было непросто, но результат себя оправдывал: чёткие и ясные схемы, прописанные чёрным по белому в этих файлах и книжечках, сильно отличались от велеречивой теоретической чуши, которой учат в школе и на курсах. Толстые книги по психологии были наполнены рассуждениями об индивидуальном подходе, эмпатии, уникальности каждой личности. Методички давали чёткие схемы манипуляции простенькой конструкцией, именуемой "человеческой психикой". В девяноста процентах случаев они работали.