Александр Васютович - Скрещивание миров

Слушая своего собеседника, я думал о том, что уже окончательно перестал удивляться. Все более, и более чувствуя за спиной пробуждение своей генной памяти, я знал, что хоть и не понимаю, как, но я могу в любую минуту разрушить всю эту иллюзию и повести игру по своим правилам. Все же решив, что я как никак на чужой территории, да и, не зная цели игры и ее ставок, глупо делать первый ход, я пытался понять, для чего же я понадобился этому чуду в виде божественного явления.

– Перейду сразу к делу. Вы единственный, кого я не могу контролировать. Я, конечно, могу создать условия, в которых Вы вынуждены, будете поступить только единственно возможным способом, либо погибнуть. Но сама эта возможность, столь ничтожного на первый взгляд выбора, по сути, является тем же, что для корифея математических наук практическое подтверждение того, что после второй бутылки 2 * 2 = 18. Все это особенно странно, учитывая, что Вы настолько же низкая по сравнению со мной форма, не в обиду Вам будет сказано, насколько для Вас инфузория туфелька. Для меня Ваши проблемы так же важны, как для Вас проблемы деления той же инфузории. Однако Вы, своего рода вирус, который в легкой форме может оживить весь организм, который, мобилизуясь на борьбу с Вами, оживляется и в чем-то омолаживается. Поэтому, я хочу заключить с Вами сделку, выполнив условия которой, Вы получите билет в один конец, за границы моего мира, в вашу вселенную.

Немного умилившись от столь наглой лжи, я мысленно представил бокал шампанского, и он действительно очутился в моей руке. Пригубив из него, я почувствовал, как пузырьки газа щекочут мои вкусовые рецепторы. Еще секунду насладившись столь изысканной иллюзией, я небрежным жестом плеснул содержимое в лицо этой новоявленной святой троице.

После легкого купания, этот сосед «Наполеона» по палате вздыбился, словно дикий конь под шпорами, налившись краской, как помидор под южным солнцем.

Вокруг меня завертелись все мои детские кошмары. Все, что когда-либо меня пугало в жизни, теперь мелькало, словно в хороводе, пытаясь вовлечь меня в этот шабаш.

Мой несостоявшийся искуситель, словно «Вий», ждал своего часа, ища слабое место в моем подсознании.

В тот момент, когда я почувствовал, что моя психика потихоньку начинает поддаваться влиянию, а граница между реальностью и этим кошмаром становиться расплывчатой, теряя четкость и незыблемость, я ощутил такой удар психокинетической энергии, от которого, обрети он материальное воплощение, любая планета превратилась бы в метеоритное облако.

Но ничего не произошло. Вернее, ничего не произошло со мной, все остальное поменялось в корне.

Вспышка белого света, почему-то не ослепившая глаз, разметала весь этот карнавал страхов, словно в боулинге кегли. Мы снова стояли с моим жалким подобием Мефистофеля на берегу озера, обмениваясь душещипательными взглядами.

Простояв так около двух секунд, я поймал легкое беспокойство, которое заставило меня сосредоточиться. Чем больше я прислушивался к своим ощущениям, тем больше росла тревога. Изо всех сил напрягшись, стараясь разогнать, наконец, мир иллюзии, я снова вернулся в привычную для меня реальность.

Как оказалось, мои опасения были не беспочвенны. Около десятка охранявших нас тринов, словно пчелы с потревоженного улья, пытались насадить нас на копья.

Любые аргументы и призывы к миру, тут были бессмысленны. Даже твердые доводы Федор Михайловича, в виде четырех обожженных тел, не имели никакого успеха. После того, как упал пятый нападающий от левого хука Беса, в мою сторону полетело копье, от которого, если бы не Океанчик, в прыжке вцепившегося в копье клыками и, отклонив его полет, у меня в голове образовалось бы дополнительное отверстие.

Несмотря на то обстоятельство, что защищающий нас всех Бес, уложил наземь уже пятерых тринов, их количество не уменьшалось, а даже увеличивалось. Новые и новые «ксерокопии» запрыгивали в пещеру. Их полная идентичность создавала ощущение полной бессмысленности нашего сопротивления. Словно при борьбе с гидрой, на место упавшего приходило двое, а то и трое его клонов.

Осознав, что с каждой секундой, наши шансы на спасение, тают как снег в начале апреля, я решил прорываться сквозь толпу, из этой естественной ловушки.

Вдруг в моей голове всплыл образ из уже прошлой и кажущейся очень далекой жизни. Я был в командировке. Сделав все свои дела, я решил встретиться с друзьями и у них переночевать, так как завтра мне все равно нужно было быть ещё здесь. Решив прогуляться, я направился в ближайший парк, где меня и застал довольно сильный дождь. Заскочив в первое кафе, которое попалось на моем пути, я довольно плотно пообедал и, попивая пиво, смотрел на разгорающиеся поленья в камине, наслаждаясь жизнью. Где-то, на втором плане, дождь барабанил по безлюдным аллеям, от чего этот маленький мирок становился еще более уютным. Несмотря на то, что время заставляло закругляться, уходить все же никак не хотелось.