Александр Васютович - Скрещивание миров

© Александр Васютович, 2020

ISBN 978-5-0051-4532-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Достав термометр и глядя на деление шкалы, на котором замер ртутный столбик, я чувствовал, как растет тревога и рушатся все планы на завтра. Ртуть неумолимо, и как-то уж очень по-человечески издеваясь, стояла на отметке 39,7. Я ощутил, как хлынула и начала заполнять меня усталость, почувствовал острую боль в горле, и как с каждой минутой все труднее, и неприятнее глотать. Вызвав скорую помощь, я все еще надеялся, что завтра к утру меня подымут на ноги, и я все же приведу к логическому концу то, над чем работал, и отдавал все силы больше месяца.

Приехавший врач, с умным видом прошествовал в комнату, где я пытался придать себе вид мужественный, и устало безразличный, но после первых же, слов диагноза всю напускную пыль сдуло как муху вентилятором. Оказалось, что у меня ангина в острой форме и строгий постельный режим. Пытаясь проглотить эти мысли, и снова напоровшись на острую боль в горле, поднял белый лист бумаги, и записал все рецепты и время, когда мне будут приходить колоть лекарства. Зарывшись в постели и решив, что все великие мученики в истории по сравнению со мной дети, я углубился в созерцание того, как же мне все-таки плохо и какой я невезучий.

Первой мыслью, выведшей меня из забытья, было то, что в комнате я не один. Не создавая абсолютно никакого неудобства или дискомфорта, на краю одеяла, буквально в двадцати сантиметрах возле лица сидел черт. Обычный, насколько это вообще можно сказать, черт. Единственная удивительная вещь, я имею в виду отличительная черта от общепринятого портрета, заключалась в смокинге. Он был весь какой-то аккуратный, даже гладкий, точь-в-точь франт начала двадцатого века, только с двумя маленькими рожками и небольшими копытцами. Его взгляд был настолько умудрено понимающим, что мне сразу захотелось высказать все наболевшее без утайки, несмотря на несуразность ситуации. Но, попытавшись его погладить, я понял, что не могу пошевелить даже кончиком пальца, не говоря уже о чем-то большем. От осознания полной беспомощности, меня охватила настолько всеобъемлющая и бесконтрольная ярость, что видимо ее, почувствовал даже этот меховой комок с переизбытком кальция. Взгляд черта стал беспокойным, он внезапно встал и поклонился. Я начал внутренне успокаиваться, однако мои глаза все еще напоминали звезду, которая вот-вот станет сверхновой. Черт еще раз поклонился и вдруг заговорил – «Боюсь показаться невежливым, но я бы попросил Вас не закатывать так глаза, и прежде чем делать какие-либо выводы, выслушать меня».

Тут меня прорвало. Единым махом уверовав в творца нашего и ощутив силу в голосе и возможность говорить, я высказал все, что думаю про такие появления, и разной нечисти в галстуках, которая имеет наглость являться без предупреждения и чего-то ещё просить. После того, как я указал направление всем духам, демонам, упырям и всем, кого помнил в общем, а также моему ненаглядному в частности, я затих и ощутил острое желание покурить. По прошествии нескольких секунд молчания, эта сволочь из сказки опять поклонилась, и попросила разрешения продолжать. Несмотря и вопреки желанию повторить все уже высказанные маршруты и более конкретно детализировать конечную цель, я нашел в себе силы, что бы промолчать и неожиданно икнул, чем и воспользовалось мое парнокопытное. Он начал говорить и постепенно полностью завладел моим вниманием.

– Называйте меня Бес, название условное, взятое из ваших сказок, но на данном этапе оно вполне приемлемое. Я представляю некую организацию, очень схожую с вашим земным французским легионом, ну почти, но не так суть важно. Если откинуть условности и весь этот маскарад, я занимаюсь вербовкой личного состава в межзвездную боевую разведку человечества (примерно так оно звучит в переводе). Мое подразделение ведет тайный, предварительный отбор и, если кандидат имеет нужные качества, мы, создав удобные условия, связываемся с ним непосредственно и предлагаем выбор: воспользоваться нашим предложением и стать воином – это низший чин разведки, или отказаться. В случае отказа, мы частично сотрем вам память, и Вы продолжите жизнь в привычном русле.

– Если Вы обладаете возможностью стереть определенный кусок моей памяти, то зачем было устраивать весь это цирк с чертом, то есть бесом, моей болезнью вместо того, чтобы просто появится здесь и не побеседовать?