Оксана Аболина - Подмастерье

Минут через тридцать их группу кто-то окликнул, вожак отозвался, и из леса появилось несколько чечухов. Они переговорили — коротко и хрипло — и «отряд» двинулся дальше. Тропа пошла вверх, забираясь на высокий холм, деревья постепенно редели, вырождаясь в колючие полуголые кустарники и тёмную высокую траву. Трое идущих впереди чечухов почти одновременно обернулись вправо, стремительно выхватили острые прутья и метнули в траву. Через мгновение оттуда раздался громкий визг смертельно раненого животного. Вытаскивали его шумно, споря о том, чьё оружие поразило зверя. Длинное туловище, покрытое рыжей шерстью, куцый хвост и совсем короткие лапы… Явно хищник. Явно за кем-то охотился, только вот сам стал добычей случайных прохожих. Насмешка судьбы. Ерёмин отвернулся: от вида крови и мёртвой оскаленной морды добитого зверя его затошнило.

У самой вершины тропа завиляла, засуетилась, завертелась между глубокими круглыми ямами, поросшими мхом и оранжевыми грибами на длинных тонких ножках. Трава пошла на убыль, появились проплешины, но вскоре дорога успокоилась и вывела на голую плоскую «шапку» холма. Там они увидели настоящее стойбище чечухов: старики, женщины, дети и подростки, собаки разных мастей и размеров и разбросанные по вершине вещи. Женщины чечухов — широкобёдрые, полногрудые — имели на два рубца больше, чем мужчины. Длинные и тонкие, рубцы эти спускались по затылку к шее, обвивали её и исчезали под балахоном у груди.

Внимание Ерёмина привлекла одна из женщин: неимоверно толстая, она восседала на плетённой подстилке и, обнажив грудь, кормила младенца, обёрнутого в тряпку. Тот теребил губами сосок, а вокруг суетилось ещё несколько детишек, один другого меньше. Тошнота снова подступила к горлу, но Ерёмин справился, сглотнул несколько раз, успокаивая желудок, и всё же не удержался от возгласа:

— Он же её ест!

Но тут Сергея снова подтолкнули в спину, и вместе с Соней повели на дальний край вершины — туда, где на два вкопанных в землю столба был натянут сплетённый из травы навес. Под навесом на стопке плетёнок сидел старый чечух. Рубцы на его голове потрескались, спина сгорбилась, на правой щеке «цвело» бурое пятно болезни, но глаза были живыми и внимательными. Одет старик был иначе, чем остальные: в широкую кожаную юбку и накидку из звериной шкуры с прорезями для шеи и рук. На дряблом плече был выжжен необычный знак: голова крысозмея. Вожак склонил голову перед стариком и о чём-то спросил. Тот кивнул, и перед ним положили на землю ерёминский рюкзак и Сонину сумку. Сергей хотел было опять заговорить, но, встретив предупреждающий взгляд вожака, промолчал. А старик принялся медленно и неторопливо перебирать вещи. Вынимал из рюкзака, разворачивал свертки, пристально рассматривал… Шкатулка с семенами его не заинтересовала, и он равнодушно отложил её в сторону. Зато проверил на крепость верёвку, одобрительно поцокал языком, достав ножи: один оставил себе, другой, подумав, передал вожаку. Долго вертел в руках маски, пока вожак после неудачных объяснений не устроил целое представление: веки его опустились, прикрывая глаза, кончики складок, свисающие с головы, плотно прикрыли уши, а нижняя губа поползла вверх и скрыла не только рот, но и ноздри. Даже Ерёмин и тот понял без слов: люди, мол, так не умеют, вот им и нужны маски.

— Средний рубец на голове видишь? — не удержавшись, зашептала Соня. — Уроды через него дышать могут, идя через Овражину. Рубец воспалится, но отраву не пропустит.

Вожак тем временем рассказывал что-то старику, указывая пальцем на Соню и Сергея.

Старик внимательно слушал, изредка переспрашивая рассказчика. Затем надолго задумался, уставившись на пленников и покачиваясь из стороны в сторону, словно крысозмей, гипнотизирующий жертву перед атакой.

— Можешь ли ты привести лекаря? — неожиданно спросил он Ерёмина глухим слабым голосом.

— Лекаря? — растерялся Сергей. — Зачем?

— Меня зовут Аргго, путник, и я храню Истину. Храню и передаю Следующему, чтобы чечухи не потеряли её, как потеряли люди, — старик немного помолчал, собирая подзабытые слова и продолжил дальше. — С моим Следующим случилась беда. И тогда я ловил крысозмея, ибо он — нов, а значит, чист перед Матерью-Землёй. Я приносил крысозмея в жертву, и спрашивал: что мне делать? И Отец-Небо послал навстречу тебя. Но человек испорчен, он не будет помогать чечухам, а, пообещав — обманет. Его можно только заставить, и Отец-Небо послал вместе с тобой женщину.