Петер Жолдош - Сверхзадача

- О, это совсем другое дело. Ты тоже мог бы, если бы не боялся его, как огня.

- А я боюсь. Но почему ты не боишься, скажи?

- Почему я должна бояться? Я ему верю. Но мы опять отклонились в сторону. Скажешь ли ты наконец, в чем дело, или нет? Знаешь, я так устала от всего этого, что мне уже неинтересно.

- Так оно и есть, ничего интересного. Но я скажу, потому что ты дала мне слово молчать. И чтобы сохранила в памяти. А то ведь я уже забыл.

- Что ты забыл? - Дие уже не знала, огорчаться ей или сердиться То, о чем хотел сказать?

- Нет, только вторую часть.

Дие обняла Грона за шею и привлекла к себе.

- Милый, ты становишься все глупее. Говори скорее, пока не забыл первую.

- Опэ сказал, что Нуа все время скалит зубы.

Дие оттолкнула Грона от себя и взглянула на него с подозрением.

- И что же?

- Больше ничего.

- Об этом ты долго не хотел говорить?

- Об этом.

- И боялся, что я передам это Мату?

- Да.

- И именно это я должна сохранить в памяти, поскольку это только половинка чего-то?

- Вот именно.

Дие с некоторой тревогой погладила Грона по щеке.

- Скажи, милый, ты здоров? Как ты себя чувствуешь?

- Теперь, когда ты уже не сердишься, превосходно.

- Значит, Опэ тебе сказал... - Она вдруг умолкла. - Постой, как это могло быть, если ты с ним вообще не встречаешься? Навигатором в нашей группе работает Эви, а не Опэ.

- Во время смены. Его последние восемь часов совпадают с моим заступлением...

- Поняла. Но ведь при этом присутствует Мат. Если Опэ сказал тебе это при Мате, почему я должна молчать?

- Мата не было, он пошел к себе на несколько минут раньше, а Опэ остался, чтобы подготовить что-то для Эви.

Дие задумалась.

- Но ведь тогда ты сам должен встречаться с Нуа при пересменке! Она как раз отправляется спать.

- Ну да, только теоретически. А практически я начинаю с того, что стою под душем, и все равно, поднявшись сюда, чувствую себя идиотом.

- Это правильно.

- Благодарю!

- Речь не об этом. Правильно то, что встречаться с Нуа ты можешь лишь теоретически. Я ведь тоже никогда не вижусь с Опэ.

Грон вздохнул с облегчением. Экая чепуха. Наконец-то с этим покончено, а Дие по-прежнему сидит у него на коленях. Он обхватил ее и начал покачивать, как ребенка. Когда-нибудь у них будет и ребенок. Хорошо, что она не родила там, на берегу лагуны, помогли какие-то тайные зелья старух знахарок. Для Грона было бы невыносимым горем, если бы этот ребенок, его ребенок, остался там. И так-то приходится несладко. Разумеется, тут, в "Галатее", они тоже не могут себе позволить прибавления семейства; с этой целью Мат вырастил какое-то зелье на биостанции. Мат умеет и может все. Возможно, Дие права, нет причин сторониться командира. Самое простое - положиться на него целиком, без остатка, и ни о чем больше не думать. Верно, от размышлений ничего, кроме чепухи, родиться не может. Сейчас, рядом с Дие, он тверже верил в их будущую жизнь на берегу такого же залива. Это будет, ему непременно позволят. То есть не ему, а им, потому что Дие и там будет рядом с ним. А море вновь поставит на ноги Арро, и опять они будут вместе ловить рыбу. Часть памяти, доставшаяся ему от Гилла, отчетливо сохранила информацию о том, что человечество, оставшееся на Земле, щедро награждает вернувшихся из космоса звездоплавателей даже за меньшие заслуги. Они же, Мат, Арро, он и все остальные, совершают нечто такое, чему еще не было примера в истории Земли. Это он тоже знал от Гилла. Правда, в этом заслуга прежде всего самого Гилла, но ведь и он тоже является участником этого свершения, а значит, и славы. Он, Грон, один из инженеров системы двигателей. Будет ему берег и лагуна, будет непременно.

- Значит, Нуа все время скалит зубы?

- Что? - Грон неохотно расставался с заветной мечтой.

- Ничего. Я повторяю твои слова, чтобы их запомнить.

- Милая, вся эта чушь не имеет никакого значения. Я думал сейчас о том, как после нашего прибытия...

- Так он и сказал, этот Опэ? "Скалит зубы-ы"?

- Да. Довольно невежливо с его стороны. Но...

- А вторая половина?

- Какая половина? Половина чего?

- Ты сказал, что усмешка Нуа - это только половина мысли. А вторую половину ты, видишь ли, соизволил забыть.

- Да, дорогая, именно так оно и есть. Дело в том, что я способен размышлять только тогда...

- Ни на что ты не способен. Ты дуралей, ярко выраженный кретин, вот ты кто! - Дие с видимым наслаждением применяла все богатства языка Гилла.

Грон обиделся и перестал покачивать ее на руках.

- Ты нехорошо сказала, Дие.