Джон Броснан - Небесные Властелины

Мило- бессмертный. Мертв.

Иезекииль прекратил топтать жуткие останки. Бинокль на металлическом стебле повернулся в сторону Джен. Трубки на голове кибероида тоже обратились к ней. Джен бросилась на землю. Красный луч прорезал воздух. Она перекатилась, вскочила на ноги и скользнула за кучу камней.

– Я Иезекииль, молот Господень! - ревел Иезекииль, и она услышала приближающийся топот его огромных ног.

Стараясь, чтобы куча камней всякий раз оставалась между ней и Иезекиилем, Джен стала пробираться в развалины. Она ныряла и кружила среди камней, надеясь, что кибероид потеряет ее в лабиринте, но рев Иезекииля становился все громче:

– За это живу я, говорит Господь Бог, сделаю тебя кровью, и кровь будет преследовать тебя, так как ты не ненавидела крови, то кровь и будет преследовать тебя!

Джен побежала быстрее. Она завернула за другой угол…

… и оказалась в тупике.

Разбитые стены и камни образовывали проход, который заканчивался глухой каменной стеной, слишком высокой, чтобы Джен могла перелезть. Бежать назад поздно: Иезекииль был слишком близко. Она оказалась в ловушке.

Разум, следивший за Джен, не был человеческим, и наблюдал он за ней с холодной объективностью. Хотя в его системе имелись органические компоненты, они были целиком синтетическими - и в них не было ничего, свойственного естественной жизни. Сознание это не имело ни эмоций, ни страхов, ни желаний, ни любопытства, ни симпатии к миру, за которым оно наблюдало с помощью множества сенсоров. В нем было запрограммировано самосохранение, но не было природного импульса, как у всех природных организмов, закаленных в печи эволюции. Это было просто сознание, чистое и ясное, и поэтому действительно неживое.

Но внутри его системы электронных и органических компонентов жило другое сознание, и оно было человеческим. Точнее, было прежде. Первое сознание раздумывало над проблемой несколько долей секунды и в конце концов разбудило второе сознание.

– Эшли. Проснись.

– Что такое? (Раздраженно.)

– Смотри.

Второе сознание посмотрело. Потом "сказало":

– Господи, чего же ты, бестолочь, ждешь? (Взволнованно.) Впусти ее!

Когда Джен увидела, что в стене чудесным образом открылось отверстие, она даже не задумалась - и почти тут же натолкнулась на другую стену. К своему ужасу, она очутилась в маленькой узкой комнате, и единственной дверью была та, в которую она вошла. Повернувшись, она увидела, как по проходу движется Иезекииль.

– И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершавшихся среди него, сделай знак!

Джен стала отчаянно искать выход, но не нашла.

Иезекииль остановился снаружи и нагнулся.

– А тем сказал в слух мой: идите за ним по городу и поражайте; пусть не жалеет око ваше, и не щадите!

Джен прижалась к стене.

– Нет! - крикнула она. - Оставь меня в покое!

Отверстие внезапно захлопнулось, и отрезанная рука Иезекииля упала на пол. Затем пол начал быстро уходить из-под ног Джен, и она поняла, что вся комната опускается под землю, подобно лифту на "Властелине Панглоте". Прежде чем остановиться, комната, как показалось Джен, проделала длиннейший путь. Она затаила дыхание, когда снова появилось отверстие, в которое хлынул яркий свет. Через несколько секунд глаза Джен привыкли к свету, и она увидела, что перед ней большая комната, обставленная не хуже, чем королевские покои на "Панглоте".

– Извини. Свет, наверное, слишком ярок для тебя. Сейчас я притушу его. Его так давно не включали.

Это был голос девушки, дружеский и успокаивающий. Джен вошла в комнату, но никого не увидела. Свет действительно померк, и как-то вдруг оказалось, что девушка стоит посреди комнаты. Джен не понимала, как она не заметила ее раньше. Когда девушка приблизилась, Джен была потрясена: на миг ей показалось, что это Цери, но потом увидела, что девушка не была двойником - глаза у девушки были не голубые, а карие, и волосы гораздо светлее.

Она остановилась футах в пяти от Джен и ласково улыбнулась. На ней была странная одежда: очень узкие синие брюки, сидящие низко на бедрах, такая же облегающая желтая рубашка, полы которой были завязаны спереди узлом, так что открывался голый живот. Девушка была босиком.

– Привет, я Эшли. А как тебя зовут? - весело сказала девушка.

Джен назвала свое имя и попросила разрешения сесть. Ее начало трясти. Сказывалась реакция на все, что с ней случилось.