Геннадий Емельянов: Истины на камне

— Интеллект довольно развит, особь женского пола способна анализировать критические ситуации. Впрочем, здесь пока много неясного.

— Вот даже как! — Рыцарь пританцовывал в моей руке, топорщился, обнажал крылья нежно-розового цвета. У этого, значит, розовые крылья. Давеча днем у первого жука, встреченного мной, были крылья совсем прозрачные.

Я прислушался. Кузнечик на ладони подпрыгивал и звенел. Это был хрустальный звон колокольчиков, сопровождаемый мягкими ударами барабанных палочек.

— Ишь, какой музыкальный! Я ему имя дам. Старинное. Люблю старинные имена. Пусть будет Варлаампий.

— Ты держишь даму, Ло.

— Вот оно что? И даме имя найдем. Пусть будет Маргарита.

— Хорошо звучит, Ло.

Теперь я понял, почему исходит злобой стая за стенами гондолы; стая потеряла центр, вокруг которого вращается ее жизнь, потеряла мозг и душу и, чего доброго, перестанет существовать вообще. В принципе не исключена и трагедия. Я понес Маргариту, королеву Марго, к шлюзу и велел автомату выпустить ее к рыцарям, готовым ради дамы сердца кружить возле гондолы вечность. Маргарита была тяжелая и холодная, будто отлитая из железа.

— До свиданья, мадам! Мир тесен, и мы обязательно встретимся.

Мозг сказал:

— Опасно открывать — в межшлюзовую камеру набьется саранча.

— Очистишь камеру. Прощайте, мадам! — Я галантно поклонился и стряхнул королеву на пол.

Мозг, наверно, ночью еще разослал по планете зонды и доложил сразу, когда я поднялся с ложа в маленькой каюте. Я не люблю спать в холле — там слишком просторно и неуютно. Так вот, Мозг доложил:

— Замечено нечто вроде поселений, Ло.

— Показывай!

На экране возникло изображение. Я не сразу понял, что это такое. Это был черный блин, не сплошной, ячеистый, на фоне хмурого заката.

— Уходит саранча, Ло.

Значит, королева Маргарита увела, свою банду, как и обещала; мне ведь причудилось вчера, что я услышал такое обещание. Мадам вроде бы что-то в этом роде прозвенела на своих колокольчиках. Мистика какая-то. Право слово, мистика.

— Показывай!

Но Мозг, светлая головушка, вдруг заявил:

— Сперва была курица, Ло.

Лишь спустя минуту я вспомнил, что позавчера мелко подшутил над машиной, подкинув ей глупую задачку насчет курицы и яйца.

— Наверно, сперва была курица, ты прав, Голова. Займемся делом. Про яйцо забудь. И про курицу тоже.

— Хорошо.

… Изображение поступило с полчаса назад. Четкое изображение. Я подпер щеку кулаком и задумался. Что же это такое? И на что это похоже? А ни на что не похоже. Однако где-то я видел подобное… Где-то и когда-то… Да, видел! И опять в древних книгах. Поистине, ничто не ново даже в Великом Космосе. Передо мной натуральная азиатская юрта, но юрта гигантских размеров, в ней, наверное, помещается не семья, не род — целое племя. Юрта была сильно вытянута вверх, на куполе не замечалось ни одного смотрового отверстия. Второй снимок объяснял кое-что. На втором снимке купол был раскрыт, и от желтоватой середки этого диковинного цветка расходились круги, будто от камня, упавшего в воду. Каждый круг — стена; от центра сооружение пересекали прямые радиальные линии — скорее всего, коридоры, ведущие к джунглям, окружающим городище с трех сторон. На север же простиралась степь в кустарнике, по степи текла река, неширокая и в мягких излуках.

Я еще не верил, что городище населяет гомо сапиенс, похожий на нас. Если здесь обитают братья по разуму, мне, значит, выпала необычайная удача; ведь человечество до сих пор одиноко. Жизнь в космосе мы находили, но разумную никогда.

— Верни зонд, — приказал я Мозгу. — Пусть передаст прямое изображение. И крупным планом.

— Есть.

— Быстрей!

— Команда принята.

…Но разумную — никогда. Часть ученых Земли пришла почти к абсолютному убеждению, что надежды наши, увы, тщетны. Правда, сейчас, когда изобретен способ перемещения, в несколько раз превышающий скорость света, увеличились шансы ответить на вечный и мучительный вопрос; есть Разум во Вселенной или же нет его?

У экспедиции, в состав которой я попал почти случайно, была цель совершенно иного свойства: «Комета» добиралась в область галактики, где начался чрезвычайно активный процесс образования звезд. «Комета» не могла задерживаться, и потому я здесь. И мне, кажется, феноменально повезло.

Сердце мое екнуло, когда зонд начал передачу. Он завис над городищем, и я закричал:

— Люди! Это же люди!

Подробности сперва ускользали, но я видел людей, таких же, как я, — они смотрели вверх с тревогой, потом (и опять я не уловил подробностей) что-то там произошло, что-то там зашевелилось, и во мгновение ока передо мной опять была юрта с острым верхом, коричневая и гладкая, как стекло.