Михаил Темнов - День восьмой

– Когда в Нью-Мексико испытали первую атомную бомбу, – заметил Майкл, – то песок на полигоне тоже превратился в спёкшееся зелёное стекло. Это привлекло внимание некоторых археологов, проводивших раскопки в долине Евфрата. За слоем сельскохозяйственной культуры, датируемой несколькими тысячелетиями до н. э., и еще более ранними слоями скотоводческой культуры они обнаружили очередной слой, состоящий из такого же спёкшегося зелёного стекла. Это стало свидетельством ядерной войны в Древней Индии. Такое же зелёное стекло было обнаружено в пустыне Сахара, на юго-западе Ливийской пустыни, на границе Ливии, Египта и Судана. Даже на северо-западе России есть остеклованный остров посреди озера. Это стекло напоминает образующиеся при ядерных взрывах тринититы…

– Это и есть результат применения ядерного, термоядерного или какого-то другого оружия богов, – продолжил Радж, – расплавившего кремниевую основу песка и глинозёма.

– Вы так глубоко владеете этой темой, – Мэри сделала комплимент Раджу.

Радж замолчал. Потом продолжил:

– Войны прошлого, оружие богов – это тема моей научной работы.

– Сложная тема, но интересная, – оживилась Мэри. – Как успехи? Можете что-то рассказать?

– Из незасекреченного, конечно, – добавил Майкл.

– А что и такие материалы есть? – наивно удивилась Мэри.

– Они везде есть, – уклончиво ответил индус. – Но кое-что могу рассказать… Из того, что есть в мировых музеях, описано в литературе.

– Вы меня уже заинтриговали, – оживилась американка. – Война и всё, что с ней связано, у меня вызывает неприятные эмоции. Но как поклонница всего, что связано с Индией и её древней историей, я с удовольствием послушаю вас.

– Спасибо, Мэри. Я постараюсь вас не разочаровать, – ответил индус. – Материалов на эту тему действительно очень много. Обо всех видах оружия прошлого или, как его ещё принято называть, оружии богов, которое попало в поле зрения человечества, я не смогу рассказать – не хватит времени. А вот об отдельных, уникальных по своим характеристикам образцах, пожалуй, успею.

Экзамен кровью Чинг сдавал после пройденного обучения в племени зулусов. К нему юноша готовился все эти годы и, как десятки сверстников, принимающих участие в испытании, надеялся на победу. Кровь для сдающего экзамен имела прямое значение. Воины должны были увидеть её на теле противника и на себе.

Поединки на копьях с тупыми наконечниками, деревянных ножах вот уже который день следовали один за другим и завершались, по традиции, с первой кровью. Чинг оказался достойным своих учителей. Молниеносная реакция, чёткость и неожиданность его ударов вызывали одобрение и даже возгласы удивления. На подиуме, показывая мастерство, несвойственное его годам, рождался Чинг-воин.

– Хорошо! Будет работать – станет хорошим воином, – ободряюще доносилось из уст опытных воинов.

Молчал только старый, умудрённый жизнью вождь. Он, казалось, был безучастен. Он наблюдал и думал. Он думал о своём народе и том человеке, который сможет что-то поменять в нищей жизни его племени.

Гость вождя тоже наблюдал за поединками молодых зулусов. И делал свои выводы…

Чинг, завершив очередной поединок, подошёл к вождю и благодарственно поклонился ему.

– Будешь хорошим воином! – коротко произнёс вождь. – Я доволен… А ты что сам думаешь, Чинг?

– О чём думаю? – уточнил юноша, не совсем понимая суть вопроса.

– О поединках… Своих победах…

Юноша пожал плечами. Он старался всё делать как учили. Радовался, если получалось. И тренировался больше, если не очень получалось.

– Воин считает достаточным своё обучение или желает его продолжить? – послышался тихий, но чёткий голос из глубины навеса.

Голос принадлежал смуглому пожилому мужчине в длинном светлом одеянии с чалмой на голове.

– А что, можно ещё чему-то научиться? – спросил Чинг.

– Учиться всегда есть чему… Было бы желание…

На плечо араба сел ткачик. Почистив клюв об одежду странного гостя, птица улетела.

Незнакомец вытянул руку и раскрыл ладонь. Через несколько секунд показалась стайка разноцветных бабочек. Одна из них, покружив возле гостя, села на руку. Бабочка, потрепетав крыльями, расправила их и замерла на широкой мужской ладони.

Тёмный фиолетовый бархат крыльев притягивал внимание. Голубые круги на крыльях органически вписывались в совершенное создание природы. Казалось, крылья переливались мягким перламутром, завершающим картину.