Михаил Темнов - День восьмой

– Сейчас научим!

– Как можешь, так и танцуй, иначе я пристрелю тебя, обезьяна. Бармен, музыку. Что-то национальное.

Отец за стойкой судорожно ловил мышку, чтобы найти на экране компьютера папку с национальными мелодиями.

– Быстрее, нигер! Я уже заждался…

У Чинга медленно вскипала кровь. Он мог выдержать многое, но не такое.

– Остановись, янки! – посоветовал Чинг. – Не нарывайся.

Американец удивлённо развернулся в его сторону.

– Это ты мне, черномазый?

– Тебе, белая задница, тебе! – послышалось в ответ.

Американец кивнул, и два мордоворота двинулись к африканцу.

Чинг встал из-за стола, оценивая ситуацию и силы противников.

Телохранители картинно вертели ножами, выпучивали глаза и скалили зубы – играли на публику, запугивая людей. Но применить их так и не успели. Тяжёлый металлический стул, подхваченный за спинку Чингом, обрушился на голову того, что был поближе. Второй получил удар ногой в пах, а потом ещё и по голове. Но рухнуть на пол не успел. Чинг подхватил его и, прикрывшись, словно щитом, вынул пистолет. Его бойцы, сидящие за соседним столом, достали короткоствольные автоматы.

Американец, кинув взгляд на хрипящего на полу охранника, оружие в руках бойцов Чинга и его самого, укрывшегося за обмякшим телом телохранителя, отступил на шаг назад.

Дурман улетучивался, но лучше от этого не становилось.

– Иди к отцу, – сказал Чинг перепуганной девочке, казалось, приросшей к полу.

Лумузи юркнула за стойку бара.

– Положи, скотина, оружие на пол, – потребовал африканец.

Янки исполнил команду.

Чинг уронил на пол обмякшее тело охранника, подошёл к американцу и посмотрел на него. Тот, не выдержав взгляда, опустил голову.

Африканец поднял его подбородок, заставляя смотреть в глаза, а потом брезгливо вытер руки белоснежным платком и бросил его в мусорный бак.

– Если ты мне ещё раз попадёшься на пути или услышу о тебе, ты узнаешь, кто такой Чинг. Запомни моё имя, козёл. И не забудь, что твоё имя теперь – Козёл. Повтори.

Американец молчал.

– Я не слышу, янки? Как твоё имя?

– Козёл, – еле слышно прошептал белый.

– Кто Козёл? Повтори! Громче! – потребовал Чинг, угрожающе замахнувшись на хулигана. – И громко, разборчиво, чтоб все услышали. Ну!

– Я Козёл, – заорал белый фальцетом, который прорезался у него от страха.

– Вот и чудненько. Как красиво запел! Умный мальчик, хоть и сволочь! Беги! И пританцовывай!

Белый сопляк пулей вылетел из кафе.

Бойцы Чинга разоружили очухавшихся мордоворотов и вытолкали их пинками из заведения.

Позорный уход этих нетрезвых, полных спеси и наркотиков выродков сопровождал оглушительный хохот. Улыбалась даже Лумузи, чувствуя себя отомщённой, а негодяев – наказанными.

Потом Чинга завертела куча нерешенных дел, которые не оставляли времени ни на что другое. С началом сезона дождей до него дошли слухи о смерти чернокожей девочки, которую нашли на мусорной свалке неподалёку от белых кварталов. Она была изнасилована и убита. Полиция, как этого и следовало ожидать, всё замяла, ни как не могла найти преступников. Но он не связывал эту смерть со случаем, о котором уже призабыл.

Через несколько месяцев он проездом заскочил во «Фламинго» и узнал, что этой девочкой была Лумузи. Постаревший, осунувшийся хозяин кафе подозревал того белого сопляка, которого Чинг окрестил Козлом. Хозяин не просил о помощи, но Чинг решил, что отомстит негодяю.

Он выследил ублюдка. Охранников белого бойцы тихо убрали, свернув им шеи. Козёл вышел из туалета, начал искать охрану, а нарвался на Чинга.

– Узнал? – коротко спросил африканец.

Испуганный янки молчал.

– Меня помнишь? Не забыл, как тебя зовут?

Американец засопел.

– Зачем ты убил Лумузи?

– Я дам тебе денег, сколько скажешь, – отчаянно затараторил янки. – Много денег дам. Сколько захочешь!

Но, глядя на непроницаемо суровое и брезгливое выражение на лице Чинга, завизжал:

– Я её не трогал! Это не я! Ты меня больше не увидишь, клянусь.

Он упал на колени, пытаясь обнять ноги Чинга.

Чинг оттолкнул его.

– И чем ей помогут твои вонючие деньги? Нелюдь! Как только тебя земля носит?

Чинг молча кивнул бойцам.

Они подхватили извращенца и, заткнув ему кляпом воняющий рот, поволокли в туалет. От страха тот еле стоял на ногах. Один из бойцов для верности наклеил поверх кляпа скотч и расстегнул брюки…

Янки, поняв, что за этим последует, задёргался, по его ногам побежали струйки мочи…