Илья Яковлев - Черный снег (без конца)

— Ежели бы я оскорбилась всерьёз, ты бы уже пару секунд назад получил бы по башке сковородой, — улыбнулась она, — И остался бы без завтрака. Лопай, чадо, на труды на праведные пора.

— Работа ист нихт вульф, — сказал Борис, старательно изображая из себя фельдфебеля Третьего Рейха, — в лес нихт убегайт! Матка, курки, яйко давайт-давайт!..

В Контору добрались без приключений. Общественный транспорт, как говорится, фунициклировал и пользоваться опытом юного А. Пешкова-Горького, то есть идти пешкодралом, не пришлось. Они вошли в здание Управы, предъявив, как обычно, на входе удостоверения и быстро поднялись к себе на этаж.

В кабинете уже сидел Рэм, мрачное выражение лица которого говорило о том, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Борис плюхнулся на свой стул, Юля приземлилась на диване. Оба они внимательно посмотрели на Рэма и Борис сказал:

— Пугай. Я уже ко всему готов.

И Рэм испугал. Он сказал такое, от чего Юля недоумённо вскинула брови, а Борис так и вовсе подпрыгнул на стуле:

— Старик, ты не поверишь, но я бросил пить.

Юля с Борисом переглянулись и Борис поинтересовался:

— Подробности?

А подробности были таковы. Оказывается, вчера, по возвращению сэра Рэма в лоно семьи, леди Инга не стала устраивать скандал. Она поступила (как ей казалось) просто и неоригинально, в духе мыльных опер. В момент, когда сэр Рэм вошёл в свою квартиру, его дражайшая половина восседала на чемоданах и, увидев поддатого супруга, предложила ему недостойный выбор: или она, или водка. А пьяный Рэм неожиданно для самого себя вдруг осознал всю никчёмность своего образа жизни и решил, что из двух зол выбирают третье. Поэтому он сообщил своей супружнице, что выбор он сделал, а когда она со вполне законным интересом поинтересовалась, какой именно, сообщил ей, что решил бросить как её, так и водку, занявшись вместо этого йогой. Насчёт йоги, он конечно загнул, но вот по поводу всего остального решил бесповоротно.

Борис пожал плечами и сказал:

— Ну, каждый человек сам кузнец своих несчастий. А как Инга отреагировала на столь странный результат выборов?

— Выпучила глаза, покрутила пальцем у виска и отбыла к матери, — вздохнул Рэм, — Сказала, что потом со мной поговорит, когда я протрезвею. Посоветовала сходить к твоему папе-психиатру за галоперидолом.

— Бог с ним, твои семейные дела — твоё богатство. По работе что нового?

Рэм хлопнул себя по лбу:

— Ёксель-моксель! Прибыл новый начальник. Ночью.

Прыток! И?.. — заинтересовался Борис.

— Он уже у себя в кабинете, забегал Грибогрызов, говорил, что он тебя к себе требует.

— Кто — «он»? Гриб?

— Не-а, новый шеф. Очченно жаждает с майором Златокольцевым приватно побеседовать.

— И именно со мной? Я — единственный и неповторимый? — буркнул Борис недовольно. Ничего особенно хорошего, естественно, от таких встреч ждать не приходилось.

— Ну, не ты первый. Начальников отделов он с квартир ещё в семь утра, говорят, повыдёргивал. И была им прееебольшая выволочка. За всё хорошее. Мышей там не ловят, и вообще. А из старших оперов — ты пока единственный, — сообщил Рэм.

Борис переглянулся с Юлей. Та в ответ сочувственно пожала плечами, но легче от этого сочувствия не стало. «А, бес с ним! — мысленно махнул рукой Борис, — Моё дело, как говорит Рэм, котячье. Всё равно, идти придётся!» Он посмотрел на Рэма и спросил:

— И когда?

— Сразу, как придёшь, отметься у секретаря, а секретарь потом персонально вызовет. Скорее всего, около середины дня, так Гриб сказал.

Борис кивнул и нехотя потащился в приёмную нового начальника Управы. Он открыл двери приёмной и обнаружил сидящую там Эльгу. Она мило улыбнулась ему, обалдевшему от неожиданности и сказала:

— Начальник о вас уже спрашивал, Борис Рудольфович. Я вам через часок перезвоню в кабинет, вы тогда и придёте. Занят он сейчас сильно. Но вас обязательно примет.

Борис почесал в затылке и спросил, чувствуя себя так, как будто с него свалились штаны посреди площади:

— Понял… А простите за нескромный вопрос, Эльга Викторовна, вы-то что тут делаете? Вы же вроде начальник секретариата, а не секретарь.

Эльга усмехнулась:

— А теперь вот — секретарь. Именным распоряжением нового начальства. Вы не думайте, Борис… Кстати, можно я вас буду называть просто — Борис, без отчества?

— Само собой, — улыбнулся он, — Если и мне будет позволено то же самое.

— Это уж, как водится. Так вот, — продолжила она, — Вы же не первогодок и понимаете, что не каждое понижение — суть есть понижение. Тем более, в данных обстоятельствах.