Кирилл Кузин - Ореховая скорлупка

Его лоб и спина вспотели, хотя в комнате слышалось ровное шуршание вентиляции. Ему так хотелось обнять сейчас Сою, прижать к себе, чтобы ее мягкий голос, шепчущий на ухо о любви, вернул Арадану веру в себя и благоприятный исход, ведь Господь не всегда присутствует со своими сыновьями, частенько оставляя тех напротив ужасной тьмы совершенно одних.

Арадана передернуло. «Ну это уже слишком, возьми себя в руки,» – попытался он внушить себе.

А как он потом посмотрит в лица своим родителям? Людям, что положили жизнь и здоровье, только бы им оставили положенного по закону четвертого ребенка, чтобы увидеть его возмужание и насладиться вместе с ним всеми его победами, поддержав при неминуемых поражениях. Для них Арадан значил очень многое. И он им был бесконечно благодарен за то, что они смогли подарить ему детство и жизнь, полную родительской любви. Пусть порой становилось нелегко от косых взглядов соседей, да издевательств сверстников, не получивших и доли той заботы, что досталась Арадану, но он действительно познал счастье. И это был выбор его родителей. А сейчас он делал свой собственный выбор, не сказав им даже о том, что он испытывает свою удачу третий год.

– Один из шести. Один из шести, – прошептал Арадан.

Его несколько подбадривало то, что вчера свою игру выиграл первый участник. Ведущий выглядел потерянным и в конце довольно жалким, а имус праздновал триумф над суммусом. Такое точно понравилось всей лесопилке. Многие будут болеть и за Арадана. Он верил в это, так как со всеми его подчиненными смог выстроить неплохие рабочие отношения.

Еще он верил, что сегодня ведущий окажется таким же несобранным, ведь впервые за сто пятидесятилетнюю историю шоу один суммус назначался на три игры подряд, а это могло означать и то, что ведущий не справится с давлением.

Весь комок подобных мыслей катался по душе Арадана, от чего того немного тошнило. Преобладали то позитивные, то негативные мысли, и эта эмоциональная качка только еще больше пошатывала уверенность парня в победе.

«Соя, милая, надеюсь, что ты сейчас молишься за меня, за нас и за наших будущих детей, которых никто не посмеет забрать у новоиспеченных суммусов.»

Закрыв глаза, Арадан попытался представить себе жизнь среди суммусов, жизнь среди достатка и удовольствия. Он постарался представить красивейшие платья на молочном теле Сои; ее белоснежную улыбку в чистой постели их просторной спальни; смех их детей, которых они нарожают столько, сколько захотят. «Но раз нам официально разрешили вступить в брак, значит я должен выиграть.»

Мысли о приятном будущем, открывавшемся при победе дровосека в «Новой жизни», прервал неожиданно появившийся в тихой комнате шум. В тишине комнаты, изолированной от внешнего мира, резко появились посторонние звуки: голоса, скрежеты и лязги механизмов, крики. Арадан тут же приоткрыл один глаз. В проеме двери, подарив этому месту перспективу, перед ним стоял парень примерно того же возраста, что и сегодняшний участник шоу. Его лицо натянуто улыбалось. Пару секунд простояв так – на границе одного мира с другим – ведущий, а это несомненно был он, сделал шаг вперед и дверь бесшумно закрылась за ним, не оставив в стене ни одной неровности или заметной линии между частями комнаты. Теперь Арадан открыл и второй глаз, чтобы внимательнее рассмотреть человека, которого вчера он видел на экране.

Перед ним стоял ярко разодетый, худощавый парень с осунувшимся лицом и огненно-рыжими волосами, тянувшимися на разную высоту к потолку, образуя таким образом на голове ведущего своеобразный однотонный и яркий костер. Переносица в нескольких местах, видимо, была пробита специально так, чтобы через нее пустили золотую проволоку, создающую на носу с горбинкой простенький узор своими переплетениями. Ведущий так и остался стоять, странно улыбаясь белоснежной улыбкой, разглядывая Арадана, от чего тому стало немного не по себе, почувствовав себя куском мяса на рынке под взглядом опытного мясника. Этот взгляд действовал на подобии рентгеновского аппарата, по крайней мере так себя ощущал имус. Еще в глаза бросались тонкие пальцы суммуса, в обилии увешанные кольцами, блестящими даже в таком далеко не ярком свете комнаты. Они по хищному вцепились в бутылку воды и тонкий планшет, с которым ведущий вел вчера эфир.

Молчание явно затягивалось. Но Арадан не хотел начинать говорить первым. Он весь внутренне сжался при виде этого человека, потому что в нем чувствовалась решимость, еще вчера не заметная на телеэкране. «Дурак. В тебе сто килограмм мышц, а ты испугался тщедушного забияки.» Конечно Арадан понимал, что между силой физической и интеллектуальной разница существует и их ни в коем случае нельзя сравнивать между собой – это он уяснил еще в школе – но сейчас он таким образом хотел успокоить себя, так как это появление в комнате означало скорое начало «Новой жизни».