Валерий Михайлов - Ловля на рыбака

Черные звезды поймали внимание Лоллы, и до конца занятий Андрей мог спокойно изучать техники непрямого метода, основанного на пробуждении часов через шесть после отбоя и последующим засыпании с намерением проснуться и разделиться с физическим телом в первые секунды после пробуждения.

После окончания занятий Андрей позволил Лолле догнать себя на улице.

– Андрей, можно с вами поговорить? – спросила она.

– До пятницы я совершенно свободен, – ответил он. – Может, зайдем куда-нибудь посидим?

– А может лучше пройдемся? В такую погоду грех сидеть в помещении.

И точно, погода была великолепной. Солнце хоть и село несколько часов назад, но было тихо и в меру тепло, словно напоследок, перед зимой природа хотела порадовать теплом.

– Что вы знаете о черных звездах на серебристом небе? – спросила Лолла.

– Ровным счетом ничего. Только этот голос во сне.

– А раньше?

– Даже не слышал. Не знаю даже, с чего вдруг они мне приснились.

Ответ Андрея разочаровал Лоллу. Разговор мог закончиться, так и не начавшись, поэтому он, используя сканирование в качестве инструмента влияния, заставил ее спросить:

– А чувство мистической тоски… Насколько оно вам знакомо?

– Периодически нападает на меня с детства. Сначала возникало такое чувство, словно меня что-то ждет настолько важное, что… пипец, – Андрей не нашел подходящих слов, – причем ждет вот прямо сейчас, в каком-нибудь конкретном месте рядом с домом. Я выскакивал из дома, чуть ли не бегом бежал туда, но там никого не было. Тогда возникала уверенность в том, что я упустил что-то предельно важное, и такая нападала тоска… Потом с годами это превратилось в щемящую тоску по неизвестности.

– Я впервые столкнулась с этим два года назад. Меня внезапно бросил тогда любимый человек. Все вроде было нормально, а потом вдруг он позвонил по телефону и без всяких объяснений сказал, что все кончено. Спокойно так заявил, равнодушно… А я… Мне тогда так было плохо, что я решилась умереть. Достала каких-то таблеток, сейчас уже и не помню, открыла бутылку вина, чтобы запить… И только собралась написать ему несколько прощальных слов, как меня словно переключили. На какое-то мгновение я очутилась в удивительном месте. Там на серебристом небе горели черные звезды… И так мне стало хорошо… как никогда в жизни. Там были ответы на все… Вернее, даже не ответы… Там просто не было места для вопросов… Все было понятно и так. Это продолжалось какое-то мгновение, а потом, когда я вернулась в обыденность, все вокруг, включая мое горе, показалось мне каким-то фанерно-декоративным, не имеющим никакого значения. Словно жизнь – это не жизнь, а дурацкая пьеса в задрипанном театре у черта на куличках. И лишь там, где светят черные звезды на серебристом небе, существует нечто настоящее. С тех пор я живу в тщетных попытках отыскать туда дорогу. То, что я тебе сейчас рассказала, это так лично… так интимно, что я раньше не говорила никому.

– И тут кто-то выдает тебе это прямо в лицо… Представляю.

– Это да. Ты меня шокировал… Ничего, что я на «ты»?

– Это даже замечательно. И знаешь, нечто похожее несколько лет назад приснилось мне. Я был в театре в зрительном зале, а на сцене в аляповато-пошлых декорациях шло ну просто бездарное представление. Актеры постоянно забывали слова, тупо толпились и вообще действовали невпопад. А откуда-то из-за сцены постоянно доносились обрывки разговоров, смех и еще какие-то звуки. Поначалу меня это жутко раздражало, я даже несколько раз подрывался уйти со спектакля, но что-то, как это часто бывает во сне, удерживало меня в зале. А потом я понял, что кажущаяся бездарность – это гениальный ход авторов пьесы, который по своей сути есть подсказка, говорящая, что жизнь идет там, за кулисами, но мы не видим ее из-за разыгрывающейся перед нашими глазами идиотской пьесы в дурацких декорациях.

Какое-то время после этих слов они шли молча, причем молчание было легким, расслабленным и само собой разумеющимся. У довольно-таки милой высотки Лолла остановилась.

– Вот ты меня и проводил, – сказала она. – Извини, сегодня я тебя не приглашу. У меня там бардак.

– Тогда до завтра.

– Знаешь, в тебе есть нечто такое, что заставляет открыться и выложить тебе все-все, что прятала на протяжении жизни от всех… даже от себя. Наверно, из тебя получился бы хороший психолог.

– Возможно, – согласился Андрей.

– Это так здорово и так страшно. Особенно после того, как…

– Не бойся. Я не превращусь в полночь в тыкву.