Антон Захаваев - Право выбора (СИ)

Ламия — это когда спустя какое-то время ты сам можешь видеть свои кишки, ребра и печень…

Ламия — это когда регенерация просто ненадолго оттягивает неизбежное, а кибернетику просто некуда прикреплять.

Ламия… это когда тебя не станет максимум за полгода при любых твоих финансовых возможностях.

Наш герой замер перед раскрытой калиткой и его с головой накрыло воспоминаниями. Он знал, что такое Ламия, не понаслышке. Он наглядно, на собственном дедушке, видел, к чему она приводит. Он почти забыл это все и так боялся вспомнить.

Он не хотел туда идти. Сестренка свидетель, как же он не хотел сейчас туда идти.

Марк посмотрел на свои ноги и только сейчас заметил, что шнурок у него на правом ботинке развязался. Присев на одно колено, дабы исправить этот крошечный недочет, мужчина сквозь штаны непроизвольно ощупал свою правую лодыжку. Браслет-пеленгатор никуда исчезать не собирался.

Как сказал господин полковник в качестве напутственного слова: «Для того, чтобы прервать испытание, достаточно выйти за ворота один раз в любой момент».

«Ну, по крайней мере, я морально подготовлен, — подумал Марк, рефлекторно похлопав себя по карманам. Кристалл, который ему зачем-то позволили взять с собой, а также сопроводительные документы для легенды были на месте. — Остальным придется хуже».

Каким бы мерзким ни казалось со стороны данное умозаключение, но именно оно дало нашему герою сил наконец-то переступить порог.

— А вы, должно быть, Марк? — Женщина, на стойке администрации с прищуром внимательно изучала гостя.

«Понравился я ей что ли?» — подумал про себя Марк, однако вслух сказал совершенно другое:

— Да, а вы меня ждете?

— Вы не поверите, насколько сильно. Бегом переодеваться!

— Быстро у вас тут, однако…

— У нас двадцать человек персонала на сотню постояльцев. Мужчин из них всего двое, ты, — как-то резко перешла она на «ты», — третьим будешь, так что готовься сразу. К постояльцам тебя не подпустят на пушечный выстрел, но не думай, что это означает избыток свободного времени. Работать будешь под присмотром Софьи. Делать все, что тебе скажет она или скажу я. Она хоть и молодая, но смышленая. Глазки не строить! Развратом не заниматься! Узнаю — накажу! Свои документы тоже ей отдашь.

— Есть! — рефлекторно отдал ей воинское приветствие мужчина.

— Ты все еще здесь и не переодетый?!

«Вот кого нашему полковнику надо в жены взять! — не смог удержаться от едкого мысленного замечания Марк. — Достойная была бы парочка! А хотя, как со мной иначе? Я же, по документам, вроде как преступник. Исправительные работы и все такое прочее. Не могли, что ли, как студентка медика оформить?»

— А… — Девушка, издала легкий вздох разочарования сразу же, как только взглянула в предоставленные ей Марком бумаги. — Я думала, вы доброволец. Маргарита мне не сказала, что вы…

— Преступник? — усмехнулся мужчина.

— Ну, нет, не преступник, конечно. Просто… оступившийся.

— Да вы не бойтесь. Я не опасный, — пожал он плечами. — Просто как-то так вот получилось.

— Ну да, — кивнула в ответ девушка, на краткий миг задумавшись о чем-то своем. — Бывает. А к нам пришли лишь потому, что у нас день за два засчитывается? Только честно? Хотите побыстрее долг отдать?

— Ну, если честно, то да. В первую очередь именно поэтому.

— А во вторую?

— Дед от этой заразы умер.

Дни тянулись своим чередом. У Марка складывалось такое впечатление, что на его, пусть и далеко не хрупкие плечи, местные работники скинули вообще все, что только можно было скинуть (а так оно, скорее всего, и было, ибо мужчин тут действительно оказалось всего двое, один патологоанатом, второй печник прикрепленного к хоспису крематория, причем оба были уже в возрасте далеко «за»). Наш герой был тут и грузчиком, и дворником, и плотником. В палаты его, само собой, не пускали, да он и сам не стремился туда попасть, ибо одних только каталок, на которых он отвозил прямиком в крематорий накрытые простынями тела отправившихся к звездам постояльцев, ему хватало за глаза. Он-то прекрасно знал, как выглядит то, что скрывается под этой темно серой тканью. Не научись он как-то абстрагироваться, это все вполне могло бы закончиться нервным срывом.

Персонал, весь поголовно, за исключением Софии, хоть как-то шедшей на диалог и одним фактом своего существования не дававшей Марку превратиться в «биоробота», не отличался общительностью вообще. Что тоже было совсем не удивительно, с учетом местной специфики. Видимо, у них уже на генетическом уровне была вбита установка: «Все умрут».