Джек Вэнс - Зов странствий. - Лурулу.

«Нигде».

Астронавты угрюмо рассчитались и вернулись в космопорт. Уже через час «Гликка» покинула Органон и взяла курс к следующему пункту назначения.

Продолжая следовать своему зигзагообразному маршруту, «Гликка» в конце концов вернулась в Коро-Коро на Флютере.

Сразу после прибытия звездолет окружили знакомые паломники. Капитан Малуф встретился с перрумптером Калашом и Полоскуном, который к тому времени успел стать «коадъюкатором». Капитан заверил их, что прежние условия оставались в силе, и что «Гликка» может без околичностей доставить их в Бесовскую Высадку. Калаш и Полоскун выразили удовлетворение таким положением дел, после чего, ссылаясь на свою принадлежность к религиозной организации, снова стали требовать предоставления им существенной скидки. Малуф пояснил, что, несмотря на преобладание религиозных предрассудков на некоторых перенаселенных планетах, они очевидно отсутствовали в космическом пространстве. и что в связи с этим — хотя существовали, конечно, и многие другие причины — никакие скидки религиозным организациям не полагаются. Ворча, раздраженные пилигримы взошли по трапу «Гликки». В то же время портовые рабочие снова загрузили в трюмы звездолета сундуки, содержавшие мешочки с освященной почвой. После этого «Гликка» вылетела из Коро-Коро и направилась к Бесовской Высадке на Кириле.

В пути Винго увлекся беседами с неким Эфраимом Кьюрегом, странствующим мудрецом и корреспондентом Института трансцендентальной метафизики, базирующегося в городе Бантрийское Болото на планете Монтрой. Кьюрег явно был высокообразованным и выдающимся мыслителем. Будучи чуть ниже среднего роста, он сохранял завидную атлетическую форму и отличался исключительной чистоплотностью. Шапка седых волос, резкие аскетические черты лица, постоянно сохранявшего слегка ироническое выражение, холодный взгляд серых глаз и гордая выправка позволяли предположить, что философ был отпрыском какого-то патрицианского рода.

Кьюрег путешествовал в одиночку и держался в стороне от паломников. В свою очередь, пилигримы считали его притворно-снисходительным выскочкой. Тем не менее, перрумптер пытался присоединить Кьюрега к своей группе и приглашал его участвовать в утренних собеседованиях паломников, но философ не принимал его приглашения. Полоскун разработал маловразумительную теорию, постулировавшую бесконечную последовательную регрессию божеств все более усложненной сущности. подчинявшихся таинственно породившим их предшественникам, и попытался изложить основные положения этой гипотезы Кьюрегу, но столкнулся с настолько безразличным, лишенным всякого выражения взглядом философа, что самоуверенная улыбка сползла с пухлого розовощекого лица теоретика-самородка. Полоскун тут же вспомнил, что его ждали неотложные дела.

Винго считал присутствие Кьюрега на борту загадочным обстоятельством, и стюарда снедало любопытство. Однажды вечером он пригласил Кьюрега выпить с ним чаю, заметив, что чай будет сопровождаться свежеиспеченными булочками, печеньем и экстравагантными пирожными. Будучи убежденным эпикурейцем, Кьюрег с готовностью принял это приглашение и явился в камбуз точно в назначенное время. С одобрением взирая на стол, украшенный множеством деликатесов, философ уселся на предложенный стюардом стул.

Поначалу их беседа носила церемонно-обобщенный характер, после чего, улучив удачный момент, Винго вставил вопрос: «По правде говоря, никак не могу понять, почему бы ученый с такой высокой репутацией, как ваша, решил отправиться на Кирил подобно одному из паломников, намеренных совершить утомительную «круговерть». Не могли бы вы объяснить свои побуждения?»

«Мог бы, — с прохладной улыбкой ответил Кьюрег. — Но не стал бы, так как вы, скорее всего, нашли бы мои соображения абстрактными и, возможно, превосходящими ваше понимание».

Озадаченный, Винго приподнял брови. По его мнению, необычное замечание Кьюрега никак не свидетельствовало о желании философа проявлять уважение к собеседнику. Тщательно выбирая слова, стюард выдержал паузу и сказал: «Разумеется, вы вправе делать любые допущения, хотя, с моей точки зрения, они чрезмерно пессимистичны».

Точка зрения Винго мало интересовала Кьюрега: «В самом деле?» Философ взял с блюда лимонное печенье и откусил половину хищным движением маленьких белых зубов: «Что ж, в любом случае это несущественно».