А Деревицкий: Зов странствий

А.Деревицкий

ЗОВ СТРАНСТВИЙ

Что мотает человеков по свету?

Да, человек ищет, где лучше. И это "лучше" можно понимать и в меркантильном смысле. Но как хочется видеть за переменой мест мотивы если не высокие, то хотя бы чистые!..

Романтика в наш рациональный век не в чести. Отсюда - меньшая популярность романтических гимнов, чем пародий на них: "А я еду, а я еду за деньгами, за деньгами, не за запахом тайги..."

Чем дискредитировали себя романтики? В чем они они провинились, если по нынешнему Северу ходит вот такая сентенция: "На Север едут за деньгами, за работой и за романтикой. Кто приехал из-за денег - остается из-за работы; кто приехал из-за работы - остается из-за романтики; кто приехал из-за романтики - уезжает"...

...Так что же есть ТЯГА К СТРАНСТВИЯМ?

Почему от одних она ушла вместе с детством, которое не может не волноваться силуэтом полушарий на стене, вокзальным запахом шпал и стоящими на рейде судами, а другие и на склоне лет одарены, либо наделены, либо даже страдают далью? Что влечет людей к борьбе с пространством и его стихиями, к тревожной жизни этих стихий?

В ХIII веке "Королевское зерцало" при описании северных стран научало норвежского принца: "Хочешь ты знать что ищут люди в этой стране и почему они туда отправляются, несмотря на большую опасность для жизни, знай же, что три свойства человеческой натуры побуждают их к тому. Во-первых, соревнование и склонность к известности, ибо человеку свойственно устремляться туда, где грозит большая опасность, благодаря чему можно приобрести известность; во-вторых, любознательность, ибо также свойством человеческой натуры является стремление видеть и знать те местности, о которых ему рассказывали; в-третьих, человеку свойственно любостяжание, ибо люди постоянно жаждут денег и добра и идут туда, где по слухам, можно иметь прибыль, несмотря на грозящую большую опасность". Эта цитата из книги З. Каневского - наверняка не первая и не последняя попытка ответа на вечное "зачем?", на вечный вопрос о природе терзающего души странников таинственного, непостижимого Зова.

Джека Лондона и его героев влечет в Белое Безмолвие "трубный глас Севера". У его Таруоттера "ноги так и зудят, а мозг сверлит всегдашняя бредовая идея".

"Как аргонавты в старину,

Спешим мы, бросив дом..."

У полярника Кремера в крови "постоянный полярный зуд".

О людском "неудержимом стремлении к уходящим в бесконечность вершинам" пишет Стефан Цвейг.

В. Волович цитирует древних: "В неведомом таится манящая сила" - и делает выводы из богатого личного опыта: "Человек по натуре своей искатель и исследователь... Жажда познания, стремление в тайны неведомого влечет его в путь с неодолимой силой...Человек по натуре своей романтик. В нем вечным пламенем горит страсть к самоутверждению..."

Пьер Маньян, покорявший арктические пустыни парусами своего снежного буера, считает, что "зов далей - это ответ на преследующую каждого из нас мысль о смерти", желание великими свершениями заслужить толику бессмертии в памяти человечества.

Биограф исследователя океанских глубин Жоржа Уо отмечает его повиновение "какому-то таинственному зову" к приключениям и удовлетворению жажды знаний. Сам Уо ощущает в себе "некий инстинкт, страсть к исследованию".

Ставит "диагноз" участникам полярных экспедиций "Комсомолки" председатель Полярного комитета Географического общества Н.Волков: они "заболели Арктикой. Есть такая не подвластная врачам болезнь. Это болезнь не тела, а духа, и подвержены ей не слабые, а сильные".

Для Олега Куваева, геолога, ставшего писателем, этот Зов тождественен призывам, голосам дороги: "Эти звуки приходят к нам как напоминание о пространствах, о наших пращурах: бродячих охотниках и собирателях, о предках кочевниках, которые ногами открывали неизученную планету... Никогда не придет время, когда человек будет равнодушен к сигналам дороги: гудкам, стартовым командам, реву оживших двигателей, как раньше он не был равнодушен к ржанию коней, стуку копыт и колес, сиплому крику караванных верблюдов".

Что ж, может быть пращуры-кочевники действительно легко понимали бы нас, как вот понимают не столь древние, но столь же мудрые предки:

"Есть упоение в бою

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении чумы!

Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит