Джек Вэнс - Ночной огонь

Олег взревел, лицо его исказилось безумной яростью. Размахнувшись, он швырнул длинный шест, ударив Джаро концом в грудь и повалив его на спину. Тюремщик тут же бросился вперед и прижал Джаро к земле огромным телом. Прямо перед глазами Джаро ухмылялась влажная пасть с гнилыми зубами: «Вот так-так! Ты, получается, искалечил бедного старого Шима — и этого хлыща Пуда заодно. Нехорошо, твоя жестокость не пройдет даром! Приготовься! Тебе придется прогуляться вместе с Гарлетом по дороге в неизвестность! Пошли, пошли! Будешь сопротивляться — голову скручу». Великан поднял Джаро и потащил в направлении левого коридора. Джаро расслабился, надеясь осесть на пол, но Олег только обхватил его крепче — так, что у Джаро ребра затрещали. Джаро пытался отбиваться локтями и наносить удары головой, но тело великана было покрыто плотными наслоениями жира и мускулов, он не обращал на усилия Джаро никакого внимания. Джаро попытался направить лучемет на ступню Олега, но тюремщик ударил его кулаком по кисти, и оружие брякнулось на каменный пол. Джаро отчаянно вспоминал месяцы и годы тренировок под руководством Нейтцбека, бесконечные часы упражнений. Теперь рефлексы, усвоенные его телом, должны были спасти ему жизнь. В любом случае, однако, успех не был гарантирован — Олег, казалось, весил не меньше бегемота, и такая масса делала большинство приемов бесполезными.

Оставался один надежный метод, проверенный на практике поколениями. Джаро изо всех сил нанес удар вверх коленом и почувствовал, как сплющилась огромная мошонка. Олег тут же издал мучительный стон, выпустив Джаро из объятий. Джаро отскочил и подобрал оружие, а также длинный шест с огнеметом на конце. Направив дуло огнемета на тюремщика, Джаро нажал кнопку — пламя растеклось по груди великана. Тот упал на спину, на лице его изобразилось обиженное удивление: «Ты меня обжег!»

«И обожгу снова, — тяжело дыша, пообещал Джаро. — Оттащи гричкинов в коридор за решеткой».

«Но они остались без ног! Они корчатся и воют от боли!»

Джаро снова направил конец шеста на торс тюремщика. Сопя и всхлипывая, Олег подчинился, не обращая внимания на мольбы и проклятия охваченных ужасом гричкинов.

«А теперь ты! — приказал Джаро. — Ступай за ними!»

Олег испуганно всмотрелся ему в лицо: «Они ждут. Они меня не любят — я их частенько поджаривал».

Джаро нажал кнопку огнемета. Подгоняя тюремщика сполохами пламени, он заставил его, плачущего и отталкивающего воздух руками, отступить в темный коридор, после чего сразу захлопнул решетчатую дверь и задвинул засовы. Странные звуки послышались из темноты: возгласы боли, кудахтанье исступленного торжества.

Джаро повернулся к бывшему узнику, сидевшему в углу спиной к стене. Некоторое время Джаро молча разглядывал его со смешанным чувством отвращения и сострадания. Гарлет отвечал ему каменно-бесстрастным взором.

«Гарлет! Я — твой брат. Меня зовут Джаро».

«Я знаю».

«Тогда пойдем. Вставай, пора выбираться из этой кошмарной темницы». Джаро протянул руку, чтобы помочь Гарлету подняться. Гарлет с хриплым воплем вскочил на ноги и набросился на Джаро, никак не ожидавшего такого поведения. Отброшенный назад, Джаро ударился спиной и затылком об стену. Его душили спутанные, вонючие волосы Гарлета, его прижимало к стене покрытое вонючей грязью жилистое тело. Джаро вырывался и морщился, отворачиваясь, чтобы избавиться от налипших на лицо волос и набрать воздуха. Несмотря на цепкую хватку пальцев Гарлета, Джаро удалось оттолкнуть от себя покрытое прогорклым потом тело: «Гарлет! Почему ты дерешься? Я твой брат. Я пришел тебя спасти».

Отдуваясь, Гарлет прислонился к стене; лицо его конвульсивно искажалось: «Я тебя знаю, знаю всю твою жизнь! Когда-то я мог проникать к тебе в душу. Но это было давно, и ты меня выгнал, оставил меня умирать в темноте! Это нехорошо, это подло! Ты жил, как принц, танцуя и греясь в солнечных лучах, впитывая сладостные соки бытия, а я платил за это стонами в непроглядном мраке! А тебе было все равно. Ты не хотел меня слушать! Ты заткнул щель, в которую я подглядывал за твоей чудесной жизнью! Ты ничего мне не оставил!»

«У меня не было другого выхода, — вздохнул Джаро. — Пойдем, пора уходить».

Неподвижно, как слепой, Гарлет смотрел в пространство. Его глаза наполнились слезами: «Зачем уходить? Для меня ничего не осталось. Все мои дни прошли, все золотые дни! Ты никогда и ничем не оплатишь этот долг. Все, что было мне дорого, все, на что я имел право — все погибло! Мне все равно, что бы теперь ни случилось, мне все равно — у меня ничего не осталось».