Джек Вэнс - Ночной огонь

«Разумеется».

Поразмыслив, Ардриан тяжело вздохнул: «Не мне об этом судить». Он взял с полки серванта телефонный диск: «Будь по-вашему». Старик поднес диск к губам и проговорил несколько слов, приложил его к уху, прислушался, снова что-то сказал, после чего отложил диск в сторону: «Юстициар Морлок скоро прибудет. Он живет недалеко».

На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая приглушенным бормотанием сейшани. Ардриан взирал на посетителей строго, без каких-либо признаков радушия или благорасположения. Наконец он сказал: «Вы привезли плохие вести, но они меня не удивляют. Когда Джамиэль уехала с вами, чтобы улететь на другую планету, я знал, что это плохо кончится».

«Вы ее отец, — ровным, бесцветным тоном ответил Мэйхак. — Вы ее любили не меньше, чем я, и вы имеете право испытывать горечь сожаления, но эти чувства должны быть сосредоточены не на мне, а на ее убийце. Он не чужеземец, не инопланетянин — он коренной роум из Ромарта».

Помолчав несколько секунд, Ардриан спросил: «Вы намерены изложить обстоятельства ее смерти?»

«Несомненно. Ее убили, когда я был в плену у локлоров. У меня ушло тринадцать лет на то, чтобы узнать, где ее убили и кто ее убил. Единственным свидетелем был Джаро. К сожалению — а может быть, к счастью — его воспоминания носят обрывочный характер». Мэйхак положил на стол пакет, обернутый коричневатой бумагой: «Вот пакет, о котором я упоминал. В нем — письмо, адресованное Джаро; Джамиэль приготовила это письмо незадолго до своей смерти. Когда вы прочтете его, вы согласитесь с тем, что правосудие должно свершиться».

Выражение лица Ардриана слегка смягчилось. Казалось, он внутренне пожал плечами. Поднявшись на ноги, старик подошел к серванту и, тщательно выбирая, принес на стол несколько бутылей, фляг и глиняных горшочков. Обратившись через плечо к дородному сейшани в зеленой с серым ливрее, Ардриан приказал: «Фанчо! Будь добр, принеси нам что-нибудь закусить».

Фанчо степенно удалился из гостиной. «Мой новый мажордом, — пояснил Мэйхаку Ардриан. — Вы его не помните. Он достаточно расторопен, хотя и важничает. Я часто задумываюсь: что у него на уме?» Вернувшись к бутылям и флягам, хозяин дворца принялся сосредоточенно отмеривать различные дозы жидкостей в графин из зеленого стекла.

Прервав свое занятие, он спросил у Мэйхака: «Вы провели здесь несколько лет. Вам знакомо искусство смешивания напитков?»

«Не могу сказать, что оно мне знакомо. Но я помню, что вас считают мастером в этой области».

Ардриан бледно улыбнулся и продолжал смешивание: «Это скорее ремесло, нежели искусство, конечно, но возможности и навыки на удивление разнообразны. Напиток должен соответствовать настроению присутствующих, а его бывает трудно определить с достаточной долей уверенности. Но все мы делаем все, что можем, не так ли?» Он закончил приготовления и сел за стол. Фанчо, пузатый мажордом, вкатил в гостиную многоярусную тележку, сплошь уставленную небольшими блюдами со всевозможными яствами — пирожными, шампурами с жареным мясом, маринованной рыбой, сухариками с горшочками белого и черного соуса, грушевидными флаконами с медом и прочей снедью. Фанчо разместил тележку так, чтобы каждому было удобно брать с нее все, что приглянется, после чего подошел к серванту, разлил в бокалы жидкость из зеленого стеклянного графина и с поклонами преподнес их Мэйхаку, Джаро и Ардриану. «Прекрасно, Фанчо! — похвалил его Ардриан. — Ты с каждым днем справляешься с обязанностями все лучше».

«Мне доставляет удовольствие хорошо делать свое дело», — ответил Фанчо и гордо промаршировал в дальний угол гостиной.

Джаро с любопытством смотрел ему вслед: «Такими становятся сейшани, когда стареют?»

Ардриана этот вопрос явно позабавил: «Ни в коем случае. Фанчо — гричкин. Это особая порода сейшани, причем они очень полезны, должен признаться».

«Даже так!» — Джаро попробовал напиток. Терпкий, щекочущий язык, он одновременно вызывал отголоски дюжины вкусовых ощущений. Мэйхак тоже пригубил напиток из бокала и сказал: «Насколько я понимаю, вы ничего не забыли».

«Благодарю вас, — серьезно ответил Ардриан. — Возможно, я утратил долю сосредоточенной энергии — пафоса, если хотите, но эта потеря может восполняться опытом воплощения оттенков и остаточных привкусов».

Джаро внимательно попробовал зелье еще и еще раз, пытаясь распознать тонкости, очевидно доступные пониманию знатоков. В конце концов он сдался.