Елена Лобанова - Инцидент в Южно-Сибирске

Через пару часов беспамятства, он как будто расслышал разговор. Где-то совсем рядом перешёптывались двое:

– Ты сейчас ничего не добьёшься! Напился он… С какой-то радости.

– У него на рубашке кровь. Он что, ещё и подрался?

– А ты не видишь?

– Вижу, фингал вон, под глазом…

– А что тогда спрашиваешь?

– С кем подрался-то?

– Не помню, говорит, ничего! Пусть проспится. Может вспомнит…

Не успел Дэн осмыслить этот странный сон, как снова провалился в бездну, под колючий бархат ночи…

В редакцию наутро он не поехал. Взял по телефону честно заработанный отгул, а потом, наскоро умывшись и перекусив, чем Бог послал, погрузился в написание статьи. Нацарапывал, как одержимый, страницу за страницей в блокноте, повторяясь в словах и путаясь в хронологии. Временами рука его затекала, и тогда он с тоской поглядывал в сторону компьютера, от которого без электричества проку, естественно, не было.

Итак, месяцем ранее произошло с ним невероятное событие, о котором он просто обязан был сообщить миру…

«С приходом к власти Рыбьего Глаза чудесные пятничные посиделки в редакции – под пивкос сушёными карасиками, – канули в небытие. Перед выходными это каждый раз портитнастроение. С утра, вроде, договорился со Стасом из сельхозотдела и Санькой-сисадминомзаглянуть после шести в кафешку. Но оба к обеду «слились». Пораженцы! Так что на улицу я вышел в гордом одиночестве. Домой не хотелось, от слова «совсем». Что делать в пустой квартире? Телик смотреть? Увольте. Особенно когда по улице порхают стайки нарядных девушек. В кафе – том самом, – яблоку негде упасть. Впрочем, одно свободное местечко я всё-таки приметил, куда и двинулся решительно, протискиваясь между столиков, забитых посетителями.

На вопрос официанта «Что Вам принести?» ответил не задумываясь: «Виски». Цедить пиво одному показалось мне тоскливым занятием, да и потом, под Jack Daniels вполне возможно обзавестись на вечер подружкой. «Несите бутылку!», – крикнул я официанту вдогонку, и тот кивнул, едва повернув в мою сторону голову…

Люди ликуют, люди страдают.

Люди рождаются и рожают.

Люди не верят и доверяют.

Люди находят, люди теряют.

В поисках истины мечутся люди.

Люди друг друга безжалостно судят.

Но, милосерден или жесток,

Каждый из нас всегда одинок.

Даже в единой цепи поколений

Люди всего лишь отдельные звенья»…

Дэн не заметил, как вместо расшифровки воспоминаний из-под пера его выпорхнуло стихотворение. Видимо, мозг отчего-то забастовал и устроил себе лирический таймаут. Пришлось расстаться на время с пледом, пойти на кухню, вскипятить на газовой горелке воду. Но зато кофейный аромат моментально прогнал меланхолию. С одного глотка горячим прихватило губы и язык, в груди согрелось, и всё вокруг заиграло красками. Из открытой форточки стали доноситься голоса играющих детей, сосед за стеной уронил что-то тяжёлое и смачно ругнулся…

– Ну-с, продолжим! – подбодрил себя Дэн на этой оптимистической ноте и уселся с блокнотом за кухонный стол.

«Из трёх молоденьких девиц, в компании которых я чувствовал себя чуть ли не королём Саудовской Аравии, больше всех мне понравилась самая молчаливая. За весь вечер она произнесла лишь несколько слов, а остальное время просто улыбалась и смотрела на меня в упор. Наверное, потому мне и показалось, что с первой минуты между нами протянулась ниточка симпатии. За разговорами, смехом и шутками мы чудесным образом засиделись за полночь, а как только девчонки засобирались восвояси, я решительно предложил подвезти её до дома. Она сделала протестующий жест:

– После шампанского и виски? Уж лучше пешком…

Всю дорогу мы прошагали молча. То есть, вначале я ещё пытался травить анекдоты, но ответной реакции ни разу не последовало. Поэтому мы просто шли, под мерный стук её каблучков. Когда же добрались до места и спутница обернулась, то к моему великому изумлению, глаза у неё оказались на мокром месте.

– Ты что, плачешь???

– Не-а! – девчонка часто заморгала, а потом небрежно смахнула с ресниц что-то невидимое, – Так, песчинка в глаз попала. Спасибо, что проводил…

И побежала к дальнему подъезду. С трудом подавив невнятное раздражение, я только и успел, что крикнуть вслед: