Елена Лобанова - Новоселье

— Ыртыть! Вашу душу и так два раза!

Вообще-то женщинам ругаться не положено, девицам — тем более, детям… детям можно сослаться на незнание правил. Но я не женщины и не дети. То, что отразилось в зеркале, одним словом не описывалось никак. Не хотело. Ухх, дядин магический будильник, ыртыть его! Будильник ыртыть, а не дядю, конечно. На дядю ругаться нельзя. Он у меня маг. Хотя предпочитает, чтобы его именовали учмагом. Вроде как и маг, и образованный. Вот если бы не его образование, не наизобретал бы всякой всячины и жить было бы легче. Но дядя наизобретал, и легче не получилось. И именно поэтому из зеркала на меня смотрел странный монстр неизвестной породы: пушистый хвост, рога, четыре ряда зубов и жабры. И это все мое. То есть — я!

В прошлый раз, когда не повезло проспать, проклятый будильник ограничил мою модификацию перепонками на ногах и шестью ушами вокруг свиного рыла на лбу. Именно так: мой нос остался на месте, а рыло — дополнительный, вырос на лбу. Ушастое рыло. Собственно, и всё. Но мастеру-наставнице все равно мало не показалось. Даже не знаю, стоит ли ей еще раз объяснять, что в мой будильник встроен генератор случайных заклинаний? Дядя отказался подарить наставнице такой же, как я его ни умоляла. Я бы ей и свой втихаря подарила. С удовольствием! Но он, хурлак поганый, не выносится из спальни — оснащён заклятием неподъемной тяжести. Завтра, конечно, все придет в норму… если не просплю. Но как мне этим ртом есть?

Не успела полюбоваться на свой сногсшибательный образ, как из столовой раздался голос дяди:

— Миточка, ты встала?

Надо же, забеспокоился. Нашёл о чём! Я-то встала. Выйду, и все лягут. Вот, все учмаги такие противные? Или только мой родственник прикидывается, что он не знает, когда я встала и на что стала похожа?

На что же я все-таки стала похожа, а? Дитя лося и акулы. С лисьим хвостом. Решено — занятия обойдутся без меня. Мне что сказали? «Больше в таком виде не являться!» А я хуже, чем в «таком». Пойду гулять в городской виварий и прикидываться жертвой безумного мага. Хотя, чего прикидываться? Я и так — жертва будильника безумного мага… Безумного будильника жертва. Может, там принц какой сыщется и спасет меня как положено? Принцев в виварии, конечно, мало. А тех, кто согласится поцеловать меня в улыбку, пока я буду дышать жабрами — еще меньше.

— Миточка, завтрак стынет!

— Ааауууыыы! — Вот и все звуки… Значит, говорить членораздельно тоже не судьба. Объяснять принцам в куда меня целовать определенно нечем. Ну, все! — Ыыыыйиии! — Ыртыть Вашу налево, родственник!

— Ругаться нехорошо! — А ещё дядя любит занудствовать. — Сколько раз говорил, ставь хотя бы пару ментальных щитов. Ты же понимаешь, что я твои мысли слышу так же хорошо, как слова.

Да, дядя слышит, и всегда слышал, мои мысли. Редкость такая, семейная. Это наш с ним большой секрет. На самом деле, больше мой секрет, чем наш. Пусть хоть пытают, ни за что не сознаюсь, что от дяди у меня нет секретов. Никаких. Вообще. Потому что тогда со мной все будут только молчать.

— Аааи? — М-да, придётся поставить вопрос мысленно: — Откуда у лося ментальный щит, дядя? У нас, лисокул, только жабры из дополнительных возможностей.

— Ну, зачем же все так серьезно воспринимать? Это только облик, а никак не внутренняя суть.

— Уууиа! — А что же я так есть хочу, как вурдолось? Крови мне! Крови! Это облик влияет. Вот!

И почему моего дядю не смущают извращения будильника? Пришла, стою, рогами покачиваю, зубами щёлкаю. А дядя как ел бутерброд, так и ест. Ещё и командовать умудряется:

— Хватит прикидываться. Положи бутерброд в… пасть и залей чаем. Запрокинь голову — проскочит. А в следующий раз вставай вовремя. Могу переставить заклинатель на пятый сигнал побудки, а не на шестой, чтобы лучше просыпалось. Всё? Запрокинула?

Зачем я села за стол? Стоя надо было есть.

— Хррррр. — Дядя! Спасайте меня! Бутерброд застрял в горле, чай горячий, рога в спинку кресла упираются! Ыр… — мой мысленный вопль прервал дядин шлепок по спине. Сильный дядя, да.

— Ну, вот и всё. В Академию, бегом!

Конечно всё. Теперь ещё и спина отбита.

— Речевые способности как раз к началу занятий восстановятся, — радостно сообщил роственник.

Стоило только выскочить за порог, как мне в отбитую спину очередное указание принеслось:

— Не в виварий, я сказал, а в Академию!

Зачем же мне вслед из окна кричать? Как будто мне мало внимания прохожих? Прохожих мало. Зато — все мои. Наверное, думают, что кто-то себе прислугу неудачно слепил из контрафактной биомассы. Нет, граждане, это родной, и, заметьте, единственный дядя, слепил меня с утра пораньше. В следующий раз повешу себе на шею табличку «Сирота», чтобы ему стыдно было. И имя свое припишу. Оно же и его имя все-таки. Так и буду ходить!