— Миточка, ты веришь в попаданство?
Угу. Верю. Это как загробный мир. Ни в одном романе попаданцы не возвращаются, зато все знай себе описывают, как они попали. Обычно им на голову падает что-нибудь тяжелое, и они умирают в своем мире, а очухиваются уже в чужом, но поразительным образом при теле. Редко когда при своем. Это в случае, если оно у них качественное. Обычно попаданцам немедленно везет на что получше. Но это — мелочи. Главное теперь догадаться, какое отношение попаданство имеет ко мне? По голове кувалдой дядя никого бить не станет. Учмаг все-таки, а не какой-нибудь шарлатан. Ну, и точно — не сумасшедший, чтобы в это самое попаданство верить.
— Дядя, мы завтра все очнемся в ином мире, или только я? — Лучше уж спросить напрямую, чем гадать.
— Какая глупость! Я же задал такой простой вопрос.
Ага. Простой.
— Ну, не верю, конечно. Это же — вымысел.
— Вот как… А что ты скажешь насчет бесконечности вселенной?
Ничего себе поворот. Кажется, мне подсовывают научную базу под некую теорию. Очень не люблю дядины теории. Они обычно правильные, но результат пугает.
— Вселенная бесконечна. В Академии рассказывали. А что, есть новые сведения?
— Миточка, ты зря иронизируешь. Если ты веришь в бесконечность вселенной, равно как и я, то должна догадаться, что в бесконечности возможно абсолютно все, причём неоднократно.
— А ещё нам про вероятность рассказывали.
Дяде лимон попался в супе или я глупость сказала?
— Вероятность означает расчет для некоей ограниченной сферы. В бесконечности же вероятно абсолютно всё!
Логикой дядя действует как мечом, как мне кажется — двуручным. Ну и Творец с ней, с бесконечностью. Мы-то в столовой. Убедил.
— Ладно. В бесконечности возможно и попаданство.
— А ты хотела бы побывать в другом мире?
Вот это уже ближе к теме. Не иначе как меня собираются куда-то отправить. Но не так далеко же, как в ту самую бесконечность?
— Допустим…
Дяде лучше не давать прямого согласия, а то отправит постигать другой мир насекомых. Может, он как раз сварил настойку, уменьшающую размер? Тоже вымыслы, конечно, но с него станется. Хлебну чайку, а потом начну видеть мир с точки зрения таракана. Вот это вполне возможно. Так что суп я больше не ем!
— Замечательно! Значит, в бесконечности наверняка есть некто, кто тоже хотел бы побывать в другом мире. И скорее всего — не один.
Счастье-то какое! Вот пусть некто и отдувается. Я ему уже сочувствую. Где же такие плодятся ненормальные?
— Ну, а если этого «некто» нет?
Не мог же дядя исключить такой простой вариант.
— Тогда… Это будет означать, что вселенная на самом деле не бесконечна, поскольку в бесконечности возможно всё!
Вот. Я же говорила, что с логикой у дяди собственные отношения — дружеские. Не знаю, дружит ли с ней дядя, но он считает, что она с ним живет в любви и согласии. Остался самый главный вопрос.
— А проверять бесконечность будем на мне?
— Почему бы нет? Вполне безопасно.
Ничего себе!
— Как?
— Во сне.
— То есть просто спать? Или не просто?
Что-то плохо верится в такую чепуху. Наверняка под бесконечностью вкупе с попаданством имеется в виду что-то другое.
— Именно. Просто спать. Согласна?
— А потом?
— А потом ты просто проснешься.
Ну, совсем дядя меня за ребенка считает. Зачем у меня согласия на сон спрашивать? Я и так каждый вечер просто иду спать, а потом просто просыпаюсь. Ну, не всегда просто, но все-таки не вместе с бесконечностью, знать бы как она выглядит.
— Где проснусь?
— Здесь, конечно же!
— А как же попаданство и новый мир, в котором все встречные коровы отбросят копыта, глядя на мою новую грудь? А массовые мужские слюнопускания до обморока и непременный жених принц-император-красавец? А особые боевые навыки: владение двумя мечами, скакание через пропасти и пускание огня во врага в минуты гнева? Попадать просто так не интересно. Меньше, чем на главного иномирского эльфа не соглашусь! Раз вселенная бесконечна, то там их пруд пруди и на мою долю хватит! — Вот так! А то расплывчатость какая-то! Да, и чтобы эльф был красивее нашего Лидора и знатнее!
— Куда уж еще знатнее? И потом, Миточка, ну что за примитив? Главное — душевная красота.
Ага. Тогда получится не попаданство, а сказка про красавицу и чудовище. Про такое чудовище, по сравнению с которым любая замухрышка — королева. Я иномирскую пакость ни за какую душевную красоту не поцелую, пусть не надеется!
— Нет, дядя. Если меня и «попадать», то только на моих условиях. Чтобы эльф и чтобы непременно красавец.
Читать дальше