Олег Дивов - Родина слонов

Директор нервно вздохнул.

– Сколько весит самолет? – спросил Петя деловито.

– Ну ты спросил, однако!

– Ну ты ведь знаешь?

– Хе-хе… Перехватчик – тонн тридцать, а ледовой разведки – зависит от модели. До шестидесяти может быть взлетный вес. Зато вертолеты намного легче.

– Нормально, сдвинет. Когда наберет тонн пять собственного веса – сдвинет и потащит.

– Да не парься ты…

– А на что похожа армейская взлетка? – перебил Петя.

– Бетонка, от двух с половиной до трех с половиной километров, шестьдесят метров ширины.

– Хм… Со стандартными отвалами нужно пять-шесть зверей и минимум четыре прохода, чтобы ее расчистить от снега.

– Говорю тебе, не парься. Я думаю, – сказал директор, – ни того, ни другого Катьке делать не придется. Сам знаешь, смысл профессии «дежурный тягач» в том, что тягач стоит на месте, всегда готовый поехать. И никогда не едет никуда. Потому что и без него все хорошо. Но если тягач – мамонт, да еще симпатичный… – директор оглянулся на рекламный плакат и снова вздохнул. – Это же универсальный погрузчик. Скучно ему на аэродроме не покажется, он будет всегда при деле. Нам, кстати, тоже скучать не придется, когда мы пойдем на эту авантюру. Надо подготовить кучу документов – и так угадать, чтобы Миша вовремя ее подсунул кому надо. Я примерно знаю, куда закинуть удочку. Но без бумажек ничего не получится. Мы же, считай, в бюджет Министерства обороны руку запускаем. И если первый эксперимент пройдет удачно, ты о пенсии даже не мечтай. Аэродромов вдоль Арктического шельфа будет много.

– Ничего не могу гарантировать, – сказал Петя. – Чукчи столько не живут, сколько я уже. И то исключительно благодаря медикаментозной поддержке.

– Ну вот тебе и стимул поставить рекорд долголетия. Только на лекарство свое не налегай.

– Ты куда хочешь Катьку? – поспешил сменить тему ветеринар. – На Угольный?

– Кто его туда пустит, рядом международный аэропорт, если мамонт засветится, шуму будет много. Хорошо бы в Дежнев. Там гражданской инфраструктуры почти нет, тихое уютное место.

– И погоды нет, – подсказал Петя. – В том году в бухте Провидения снег растаял к середине июня и пошел дождь. В сентябре он кончился и пошел снег. Отлично, я считаю.

– Ну, перехватчикам всегда погода есть.

– Да эти пусть летают, главное, чтобы шелупонь всякая не крутилась, не отвлекала. Пусть у Катьки будет время проявить себя на хозработах и понравиться людям. Особенно женам и детям офицеров, я вот о чем. Он парнишка контактный.

– Соображаешь… Ох-ох-ох… Десять лет на подготовку. Это какой-то даже не кошмар, а я вообще не знаю. Нас за десять лет съедят десять раз с потрохами. Мы помереть успеем все! Валентина замуж выйдет! Умка уплывет к едрене бабушке и будет звонить матери на восьмое марта, а нам с тобой и вовсе никогда… Господи, до чего же проще с собаками!

– И с песцами, – напомнил Петя.

За годы, проведенные в училище, Умка почти не видел Катьку, старался держаться от него подальше на полевых выходах и вообще глушить в себе любые проблески интереса к мамонтам, выходящие за рамки того, что требует профессия. Никаких мысленных посылов, никакого обмена эмоциями.

Валентина хваталась за голову и спрашивала брата, что он намерен сделать с дипломом – повесить в известном месте на гвоздик или пропить.

Отец даже не ругался – устал.

Петя старался выглядеть загадочно, будто что-то прозревает в будущем Умки, но фиг чего он там прозревал.

Андрей Пуя был однозначно на стороне юного товарища и нахваливал его за принципиальность в отстаивании свободы.

Ну и мама, конечно. Мама хотела, чтобы мальчик был счастлив.

– Ты никого не слушай, родной, – сказала мама. – Они все тебя очень любят, но у них в головах сплошные мамонты. Они хотят, чтобы тебе было хорошо и мамонтам было хорошо, и не знают, как это совместить. А ты выбирай, куда ведет тебя сердце. Если в море – значит, в море. Просто не забывай нас, ладно?

– Да, конечно, мам, ну куда я денусь…

– Еще как денешься. Я бы сказала, что обо всем этом думаю, но ты лучше и меня не слушай. В сердце-то моем вы с Валей, а в голове тоже одни мамонты! – Мама рассмеялась чудесным молодым смехом. – А куда деваться, мамонты – наша жизнь. Они познакомили нас с папой, и мамонт спас меня, когда я только ждала Валю…

– Спас?!

– Ну через год после того, как ушел Домик…

– Прости, кто?

– Домкрат. Вообще-то он Домик.

– Час от часу не легче, – сказал Умка. – Не история семьи, а сплошной детектив. И куда он ушел? Как такое вообще может?..