Олег Дивов - Родина слонов

Он, конечно, был шаман, но уже вполне советский человек, опытный.

В дореволюционные времена он бы просто грохнул директора питомника за подлый донос, а так – дал человеку без помех спиться. С понятным сочувствием, но без особого сожаления. От человека в Кравцове почти ничего не осталось. Свой молодой энтузиазм директор растерял, а следом улетучились воля к жизни, достоинство и совесть. В тридцать с небольшим он глядел стариком, вечно был всем недоволен, на всех огрызался и в чем-то подозревал. Есть такие люди, которым на Чукотке просто нельзя; шаман понял это о Кравцове слишком поздно, а тот не хотел понимать, обвиняя в своем горе несчастливую судьбу и интриги завистников, уславших его, талантливого, на край земли. Директора поедом ела северная тоска, чувство оторванности от большого мира, затухающее ярким чукотским летом и смертельно опасное в серые зимние месяцы. Кравцов по-прежнему любил мамонтов, это могло его спасти, но чтобы заслониться от тоски любовью, нужно большое сердце, много веры и терпения. А спирт отгонял тоску быстро. И медленно убивал. Последний год директор просыхал, и то относительно, едва ли на пару дней в неделю. Будучи пьян, люто ревновал шамана к мамонтам, а с похмелья всех ненавидел, и мамонтов тоже. Чтобы не мешал работать, ему чуток наливали, он ненадолго веселел…

Это могло кончиться смертоубийством, но обошлось: в какой-то момент шаман решил, что поступает дурно, устыдился, и они с ветеринаром спрятали все спиртосодержащие жидкости. Как и многие трезвенники, шаман был уверен, что белая горячка наступает с перепою. Его ждало откровение.

Непохмеленный Кравцов пытался отдубасить ветеринара, огреб по сопатке, бегал по селу, выклянчивая хоть глоток водки, потом сник, приплелся обратно в питомник и долго расспрашивал шамана, как готовят отвар из мухоморов. Узнав, что обязательный ингредиент – моча, бедняга совсем загрустил. Ночью его впервые посетили черти. Шаман с ветеринаром пытались как-то помочь, но их знаний категорически не хватало.

– Человек во власти злых духов, – авторитетно заявил шаман. – Вот я был, наверное, такой, когда пережрал мухоморов. Не бери с меня пример.

– Так ты и не пьешь.

– Конечно, не пью! Сам погляди, думаешь весело быть одержимым духами?

– Надо его людям показать. Ради профилактики алкоголизма, – предложил ветеринар.

– Нельзя. Уроним авторитет сотрудника Академии наук.

– Куда его ронять-то дальше… И этот гад хотел тебя в тюрьму отправить. Чего ради? А теперь вот чертиков с себя отряхивает…

– Он давно одержим духами, просто в легкой форме, – сказал шаман. – И совершал дурные поступки по их понуждению. Он не виноват. А я отнесся к нему не как товарищ. Но что я мог сделать?!

– Перестань страдать. Иди чаю попей, я тут посижу.

– Я не умею изгонять духов. Я никудышный шаман. Я прошел только первоначальное обучение.

– Дорогой мой, – сказал ветеринар. – Ты сам-то здоров? Какие духи? Это алкоголизм!

– Ты не понимаешь. Алкоголь отключает механизмы контроля, и разум открывается, распахивается навстречу Верхнему Миру. Если психика расшатана пьянством, она все время немного приоткрыта. Зачем шаманы жрали мухоморы? Чтобы отключить контроль. И тогда духи…

– Тебе тоже нужна профилактика, – сказал ветеринар. – Только не алкоголизма, а идиотизма!

Профилактика алкоголизма, да и идиотизма заодно состоялась назавтра спонтанно и такая, что местных пробрало до печенок. Едва шаман ослабил бдительность, а попросту говоря, забылся сном, Кравцов выскочил на улицу. В одном исподнем он бросился за помощью в село, призывая чукотское население на борьбу с тараканами, которые вот-вот поработят Землю.

Следом за Кравцовым бежали, слава богу, не тараканы, а собаки.

Правда, вид у них был до того деловой, что не предвещал ничего хорошего.

За собаками топал мамонт.

Чукотское население, мягко говоря, струхнуло.

В питомнике как раз появился дежурный тягач. Названия такого еще не придумали, говорили просто «свободный», но смысл был тот же: один гуляющий по территории мамонт, готовый в любой момент к решению любой задачи, попутно выполняющий функции сторожевого пса. Шаман и директор много спорили по этому поводу, но все-таки решили попробовать. Директор говорил – когда свободный понадобится, его сто пудов не будет на месте; шаман считал, что свободный почует неприятности раньше людей. Главное – его не придется выпускать из загона, за ним не надо далеко идти, достаточно свистнуть, он прибежит. Бывает ведь такое, что человек обездвижен, ногу сломал на ровном месте или сердце прихватило. Конечно, мамонт по зову каюра откроет вольер, прошибет любую стену, но полезен ли животному опыт взлома? Мамонта запирали, чтобы сидел тихо, ну и не будем учить плохому. Напротив, гуляние без привязи очень даже полезно. Лишь бы у зверя хватило мозгов понять, что ему разрешили слоняться не просто так, а это тоже работа, ответственное задание. Наверное, для начала пусть ходит с каюром, и постепенно будем оставлять зверя одного сначала на час, потом на два… И, между прочим, если человек не в силах позвать на помощь, единственная его надежда – свободный мамонт…