Олег Дивов - Родина слонов

– Чему? – холодно спросила Валентина.

Они с Катюшей только что построили детскую площадку в Анадыре и имели бешеный успех. Ну что значит построили – собрали как конструктор. Делали это вместе со школьниками, телевидение пускало слюни от восторга. Местная администрация лезла в кадр, обнимая то Валентину, то мамонтенка; в отдалении гордились собой продажники; на макушке у Катюши красовался огромный алый бант; чему еще учиться и чего еще хотеть?

– Да вон как Катька. Всему!

– Э-э… Распрягать собак, пока никто не видит? Угонять снегоходы?

– Ты не понимаешь?..

– Наверное, ты слишком умный для меня, братец, – надменно сообщила Валентина.

Ей постоянно твердили, какая она растет красивая. Сначала Валентина принимала это с удовольствием, а потом стала подозревать, что не все так просто. Она действительно обещала вырасти очень яркой женщиной. Но если ты достаточно сообразительна, чтобы критически относиться к своим умственным способностям, иногда приходит догадка: люди хвалят твою внешность, поскольку больше хвалить нечего. По счастью Валентина не всегда так думала, но каждый месяц ей несколько дней подряд казалось, что ее все считают дурой. Сейчас как раз были такие опасные дни. Валентина сидела верхом на Катюше, а та ходила в амуниции дежурного тягача, подогнанной под «детский» размер, чтобы не выглядеть нелепо. Но маленький огнетушитель, знаете ли, не менее железный, чем большой. Ка-ак даст тебе по черепу любящая сестрица…

Умка пожал плечами и отвел глаза. В тринадцать лет глупо воображать, что ты Бэтмен или Одинокий Рейнджер, если тебя по-прежнему никто не понимает. Хочешь не хочешь приходишь к выводу: наверное, я хренов Чебурашка.

Умка был уже не тот и даже свыкся со своим прозвищем. Его детская упертость превратилась в очень взрослую спокойную уверенность. Он теперь всегда мог промолчать. Всегда мог отвести глаза в сторону и пожать плечами. Изобразить равнодушие. Умка научился принимать чужой выбор и уважать право человека на ошибку. Это работало с кем угодно, только не с Валентиной. Он слишком ее любил, чтобы не делать ей больно.

– У нее отняли выбор, – упрямо буркнул Умка. – Вот как у тебя.

Сестра не стала бить его огнетушителем. Просто фыркнула и уехала.

– Поменьше слушай Андрея, – бросила она через плечо. – В точности его слова. Право выбора… Свобода выбора… Все такие умные!

– Давай-давай, звезда Чукотки, – не удержался брат. – Твой порядковый номер записан в племенной книге.

– Чего-чего?

Валентина развернула мамонтенка и вернулась. Катюша тут же полезла шарить у Умки по карманам. Безобразное поведение, но ребенку и звезде Чукотки можно, это делает звезду ближе к народу. Только ты, девушка, сначала думай, а потом делай, здесь тебе не актовый зал нашей школы и не праздник совсем. Ты на питомнике, так что, будь добра, манипулятор свой прибери…

Умка дал животному мысленный посыл. Катюша вытащила хобот из кармана и скромненько потупилась. Выходило у нее очаровательно. Ну актриса, редкая актриса.

– Как ты это сделал?

– Я ее попросил.

Валентина сокрушенно покачала головой.

– Идиот. У кого отняли выбор? Ты сам выкинул свое право выбора в помойку и теперь бесишься. Злишься на других, потому что зол на себя.

Умка вопросительно поднял брови.

– Ты запретил себе делать то, к чему у тебя способности. Зачем?

– Мы сто раз это обсуждали.

Валентина долго глядела на него молча, а потом сказала:

– Жалко мне тебя, братец. До слез. Честное слово, убила бы, чтобы не мучиться. И чтобы ты не мучился.

С этими словами она перекинула ногу через шею мамонтенка, съехала по плечу Катюши вниз с полутораметровой высоты и сгребла брата в охапку. Умка попытался вырваться и не смог. Они были уже в одной весовой категории, но Валентина превосходила его в цепкости.

– Возьми себе мамонтенка, – жарко продышала она брату на ухо. – Пока не поздно, возьми Катьку. Себя не жалеешь – спаси его.

Умка чуть-чуть отстранился и уставился на сестру.

– Ему пять лет, еще не поздно. Ты спасешь его, а он спасет твой талант.

– От чего спасать-то?.. – пробормотал Умка.

– Эх ты, дурачок… Поговори хоть со своим Андреем. Даже он, глупый, и то понимает – это новый тип внутри чукотской породы, совсем новый. Мамонты двадцать первого века. Но папе они не интересны. Если бы я не согласилась взять Катюшу, думаешь, из нее бы сделали актрису? Ха-ха… Это папа ради меня расстарался. Он хотел, чтобы я была звездой, а вовсе не Катюша. Мамонты приходят и уходят, а питомник остается, и клиент должен помнить лицо питомника – мое лицо! Мое красивое лицо!