Олег Дивов - Родина слонов

Но вместо коммунизма или капитализма настала какая-то фигня, и вот обида, даже неинтересная. Ничего не развивалось и не росло. Всем пришлось крутиться и вертеться – кроме «Звезды Чукотки». Мамонты оставались в цене: когда техника ветшает и нуждается в ремонте, а запчастей нет и денег впритык, ты пересаживаешься на «рабочую лошадку Крайнего Севера» и пашешь себе дальше. Не так комфортно, зато бюджетно.

Отдельной статьей дохода был сбыт изделий из «чукотской шерсти». Поселок рядом с питомником давно превратился в импровизированный прядильный и вязальный цех, где каждая семья так или иначе вписана в общее дело, а работой дорожат настолько, что передают ее по наследству.

Питомник чувствовал себя очень уверенно, пока не уперся в классическое «затоваривание рынка». Ни коммунизма, ни капитализма по-прежнему не маячило на горизонте, зато фигня вдруг стала интересной. На Чукотку пошли деньги, за деньгами пошла техника. А мамонт – продукт длительного пользования. Кому требовался именно мамонт, у того он уже был, а кому не особенно, тот хотел что-нибудь железное. Оно, конечно, жрет солярку тоннами и иногда ломается, зато пашет круглые сутки, производительность труда выше, а предельные возможности – никаким слонам не снились, даже самым доисторическим.

По счастью, директор успел почуять грядущие перемены и вовремя притормозить разведение. Ну и репутация питомника была выше всех похвал. Пока спрос на мамонтов неуклонно падал, у «Звезды Чукотки» появлялись новые контакты, сбыт шел как минимум ровно, а сдача животных в аренду даже подросла. Отхватили муниципальный подряд на расчистку дорог. Собственная комплексная бригада питомника не простаивала буквально ни дня. И снова оказалась подмогой шерсть. Поселок она просто спасла в трудные времена. Благодаря «чукотским свитерам» с вывязанным на груди изображением мамонта у людей водились какие-никакие, а живые деньги; никто не ударился в депрессию, никто не чувствовал себя брошенным на произвол судьбы.

Но даже за такие относительные успехи приходилось натурально рвать жилы, а главное, топтаться ногами по старым добрым чукотским традициям. Здесь никогда не было принято громко и нагло бахвалиться. Кто без конца хвастается, того услышат духи и сделают так, что друзья отвернутся от него. А питомник вынужден орать на каждом углу, какой он замечательный. Во имя рекламы директор покусился на святое – детей и детенышей, сделав из них без малого циркачей. А как иначе, если красивый ребенок и пушистый зверь – сильнейшие рекламные образы, и вот они, у тебя в руках. Это ради их собственного блага. Пусть идут и продают мамонтов. Все должны продавать мамонтов. И ты тоже!

Было очень совестно. Директор утешался мыслью: да ладно, дети, что они понимают… А потом увидел: дети понимают все и даже больше.

На Крайнем Севере, по обе стороны Берингова пролива, разные народы считают чукчей ушлыми и оборотистыми ребятами. Скажут вам открытым текстом: чукче палец в рот не клади, он никогда своего не упустит, влезет в каждую дырку и всюду отыщет выгоду. Чукчам такая характеристика как минимум странна. Никто не отрицает, что мы тут всех, кого ни попадя, грабили, трахали и убивали, заезжая иногда ради добычи аж в самую Канаду, но, во-первых, когда это было-то, а во-вторых, отнюдь не говорит об особенной ловкости в делах. Эка невидаль – морду набили, добро отняли и ушли восвояси. Мы занимали скромную экологическую нишу местных викингов. По сравнению с русскими купцами и их дрессированными казаками чукчи – форменные простаки. А против американской сволочи, что успела слегка пошарить по Чукотке в начале двадцатого века, кто угодно пацан. Вот уж была сволочь так сволочь, ни чужих, ни своих не жалела.

Мы-то не сволочи. Мы просто очень рациональные. Когда можно, воруем-убиваем, когда нельзя – сидим тихо. Мамонтов вот разводим. И совсем не хотим превращать это благородное дело в пошлый цирк. А приходится.

И дальше будет только хуже.

Без рекламы нам не прожить, дело ясное, но лучше бы ограничиться традиционными методами. И так детей родных эксплуатируем, стыдоба-то какая…

«Если я соглашусь, – подумал директор, – продажники со своим тайкыгыргыном попрутся в администрацию округа. А если не соглашусь – подождут немного, потреплют мне еще нервы и все равно попрутся. Они придумали себе великую миссию – прославить чукотских мамонтов, – почуяли запах денег и просто так не отступят. В администрации их поймут и наверняка поддержат. У полуострова сейчас один бренд: сама Чукотка в целом. Туристы сюда едут не пойми зачем – просто есть мнение, что у нас тут офигенно. Экскурсия в питомник и покатушки на мамонтах входят в программу, «Звезда Чукотки» имеет с этого свой небольшой приварок. И мы говорим, конечно, мол, Чукотка – родина слонов, но говорим как бы между делом, не акцентируя.