Олег Дивов - Родина слонов

Да будь он хоть Эйнштейн четвероногий. Строго говоря, это не имело значения. Имеет значение только долгосрочная стратегия питомника. «Звезда Чукотки» не может делать ставку на непроверенный материал. А продавать красивых мамонтов, потому что они красивые… Создать фактически шоу-класс, разводить его параллельно рабочим линиям? За это Умка сам нагавкал бы на продажников. Любой вменяемый заводчик расскажет вам, что такое шоу-класс, как его делают и почему у нормальных людей при одном его упоминании портится настроение. Если коротко, шоу-класс выводится под массовые представления о «правильном» дизайне животного и, не встречая должного отпора, быстро распространяется на всю породу, необратимо меняя ее. Собак, кошек, лошадей… Мамонт как домашнее животное-компаньон неминуемо деградирует. Русским народным слонам нужны трудные и разнообразные задачи, постоянное напряжение сил и ума. Пока их считают «рабочими лошадками Севера», они развиваются. И, кстати, поколение за поколением умнеют, но плавно, без рывков. Если отнять у мамонтов работу – через пару сотен лет вы их не узнаете. Это будут двухметровые милые слоники, глупенькие, нервные, капризные, очень довольные сытой бездельной жизнью и склонные к истерикам на пустом месте. Статус компаньона сам по себе убьет мамонтов.

Делать ставку на интеллект, разводить умных зверей, способных трудиться наравне с человеком, ну, почти наравне – не получится. Это отдельная долгая кропотливая работа. Умственные способности не наследуются так же прямолинейно, как рыжая челка. Нарастание интеллекта по одной линии всегда кончается сбоем. Но, допустим, случилась какая-то фантастика, произошел качественный скачок, и Катька с Катюшей – новый тип. А спрос на шибко умных мамонтов сам родится? Спрос надо готовить загодя, его просчитывают и формируют десятилетиями. Нет-нет, отец все это прекрасно знает и не будет связываться.

Умка посмотрел на Катюшу. Слегка взволнована происходящим. Чувствует, что у людей серьезный разговор и он касается ее напрямую. Бедная девочка. У нас тут вон какие страсти. И Валя, как всегда, нагнетает. Не может она без этого. Не жизнь, а сплошная борьба за все хорошее против всего плохого.

«Ладно, – подумал Умка, – раз такое дело, я тоже поборюсь. За свое будущее. В открытую, по-честному, иначе Валя не поймет. Хотя стыдно, я ведь покажусь ей слабаком, а у меня дедушка монстр животноводства и прадедушка шаман, и папа с мамой скромные герои…» Вдруг захотелось добежать до мамы, уткнуться носом ей в грудь и спрятаться от всего мира. Умка почувствовал себя очень усталым. Заранее устал от того, что сейчас будет.

– Гений? – переспросил он. – Хорошо, гений. Тогда послушай, только не перебивай, ладно?

Валентина кивнула, откинулась назад, прислонилась к Катюше, а та хоботом ласково обняла хозяйку.

И тут им обоим стало так уютно, тепло и надежно, что Умка с трудом подавил в себе короткую вспышку зависти.

А всего-то мамонтенок в игрушечной сбруе с игрушечными аксессуарами. Пародия на взрослого… Стоп, а ведь нет, Катюша не казалась смешной. Оранжевые «мигалки», фары-искатели, набор инструмента, аптечка, подвеска для раненых, аварийный инвентарь, включая нелепый спасательный круг, – все это было настоящее, пригодное к работе, просто маленькое. Для Валентины мелковато, она справится с полноразмерным оборудованием, зато Катюше в самый раз, чтобы не выглядела погребенной под грудой барахла. И пятилетняя кроха, едва разменявшая полтора метра в холке, смотрится уверенно и распространяет вокруг себя такую же ауру спокойствия, как у больших мамонтов…

«Не смогу, – подумал Умка. – Просто не выдержу. Не дай бог».

– Я просто сломаюсь, – сказал он хрипло и закашлялся. – Да, наверное, я гений фигов. И Катька, допустим, гений. Но если с этим твоим фиговым гением что-то случится… Мне и так непросто с ним рядом…

– Привыкнешь – станет просто, вы же будете как братья.

– Не перебивай. Ты знаешь, что стало с папой, когда Пушок угодил под бульдозер. Папа у нас крутой. И талант у него примерно в десять раз слабее моего. Он только самую-самую малость чувствует. Но с тех пор он так и не смог пересилить себя, завести себе «основного». Ездит на ком попало и, как мне кажется, старается не особо контачить с ними. А ведь папа настоящий чукча, круче не бывает. Сколько лет прошло?

– Двадцать.

– Видишь? Папа и то выдержал с трудом. И до сих пор страдает. А меня это просто изувечит. Пойми!