Тут появился техник.
– Майор Фрейер?
– Будьте осторожны, Тристин. – Ее рука погладила его почти небрежно, пальцы надавили на его кожу, и она удалилась следом за медтехником. Теплота ее прикосновения осталась с ним. Ему захотелось то ли рассмеяться, то ли расплакаться. Что она говорила? На один миг почти приблизилась к нему, а в другой уже говорила о пилотах, совершающих переход, чтобы их не спалили. Конечно, в этом был некий смысл. Даже командир Фолсом как-то говорил, что лучше вернуться в сраженье через несколько лет, чем обречь себя на сожженье. Но растянуть эффект перехода настолько, что не вернешься к концу боя? Или вообще не вернешься? Не говорила ли ему Ультина, что вся война бесполезна, и что имеет смысл спасать свою шкуру, если он может? Десолл глубоко вздохнул. Так ли это плохо? Он попытался оценить инстинкт выживания с точки зрения морали. Рационально, как сказал бы его отец. Обе стороны вкладывают в войну все больше усилий и ресурсов, и кажется, происходит только то, что все больше людей убивают и больше ресурсов изводят. Может ли Коалиция вести себя как-нибудь иначе? Он фыркнул. Откуда ему знать? Те, кто на передовой, мало знают о картине в целом, и у них слишком много забот о том, как остаться в живых.
Очень скоро техник вернулся.
– Лейтенант Десолл?
Он не увидел Ультину, ни пока шел к диагностической консоли, ни позднее, когда ждал собеседования.
Приземистый черноволосый доктор вызвал его, сидевшего на узком пластиковом стуле около двух смежных кабинетов в углу медотсека, где вонь дезинфицирующего средства пыталась заглушить запахи сорняков, пластика и озона. У Тристина зудел нос, и он его отчаянно морщил, следуя за женщиной.
– Лейтенант Десолл, я доктор Суруки. – Врач Службы кивнула головой в сторону фархкана. – Это доктор Найлле Йуле.
– Приветствую вас, лейтенант. – Тристин опять ощутил, как слова выписываются через имплантат.
– Приветствую вас.
Этот фархкан имел точно такие же зеленоватые клыки и красные глаза, как Гере, но все-таки отличался от него.
– Вы знаете порядок, лейтенант. Я буду в соседнем кабинете. – И Суруки закрыла за собой дверь. Блокировка связи невидимым колпаком накрыла крохотное помещеньице, меж тем как Тристин устраивался на одном стуле, а фархкан на другом. Язык чужака мелькнул среди зеленых кристаллов зубов.
– Все людские культуры состоят из воров, лейтенант?
Тристин глубоко вздохнул. Неужели все фархканы помешаны на воровстве и этике?
– Как я сказал доктору Гере, подозреваю, что на некоем базовом уровне все разумные сообщества должны прибегать к воровству, чтобы выжить.
– Вы вор?
– Меня беспокоит сама постановка вопроса, об этом я тоже говорил доктору Гере. Убивать я не люблю. И все-таки я отнимал жизнь у других, чтобы мои соотечественники или я сам могли остаться в живых. Я полагаю, убийство ради выживания может быть определено, как воровство, но не знаю, насколько это делает меня вором.
– А что именно вас беспокоит больше – слово или понятие?
Тристин развел руками.
– Я уже не раз признал, что меня беспокоит термин «вор».
– Если вы не признаете, что вы вор, не делает ли это вас лжецом?
Тристин сглотнул комок. Опять этика.
– Это предполагает, что я принимаю ваше определение И ценности, которые стоят за этим определением.
Фархкан надолго замолчал. Тристин ждал.
– Должны ли ценности меняться от вида к виду?
– Они меняются. Должны ли, это другой вопрос.
– Должны ли отличаться понятия вашего вида от нашей интерпретации того, какие ценности особо важны?
– Подозреваю, что они у нас различны.
– Но должно ли так быть?
Тристин нахмурился.
– Должны ли у вас и у культурной группы, которую вы называете Ревенантом, отличаться интерпретации того, какие ценности особенно важны?
– Они различны. Наши понятия о ценностях порой диаметрально противоположны.
– Для вас так и должно быть? Есть ли абсолютные универсальные ценности?
– Некоторые говорят, что есть.
– Я бы попросил вас поразмышлять об этих вопросах. – Фархкан поднялся и не по-человечески застыл, ожидая, когда встанет Тристин.
– Хорошо. – Десолл небрежно поклонился и отворил дверь, задержавшись, чтобы постучать в соседнюю. – Мы закончили, доктор.
– Спасибо, – доктор Суруки отворила дверь и улыбнулась. – Спасибо, лейтенант.
Тристин двинулся назад. Из безлюдного главного участка медцентра он вышел в коридор, где царила суматоха, и по дороге задумался, почему фархкан занимает разница в ценностях эко-техов и ревенантов. Это предполагало, что они изучали обе культуры. Но с какой целью? Джеймс прав, происходит нечто коварное, но Коалиция боится слишком глубоко копнуть, а это означает еще пущую беду. Даже Ультина на что-то такое намекнула.
Читать дальше