Лиланд Модезитт - Подобно войне за веру

Тристин не просто слегка вспотел, он весь взмок. Пилот связался с постом техника.

– Есть у нас чай, просто вода или хоть что-нибудь, уцелевшее в свалке?

– Немного, сэр. Мы работаем.

На фоне шорохов, скрипов и шипения он услышал бормотание Альбертини: «…и после этого он хочет чаю?»

«После этого ты еще жив! – огрызнулась на молодого техника Кейко. – Мы что-нибудь пришлем, сёр», – пообещала она Тристину.

Тристин глубоко вздохнул. Ему не нравилось та отчаянная игра, которую он затевал, не спрашивая разрешения экипажа, но каждая очередная атака на тройды требовала от него все новых уловок. Он откинулся на сиденье. Сколько еще идей он сможет выдать? Какие еще новые углы наскока или отскока испытает в боевых условиях, не превратив «Уиллис» в груду металла или в ионизированный газ?

Кейко вручила ему чашку Подкрепунчика.

– Простите, сэр.

– Все в порядке. Спасибо.

Она обратилась к Джеймсу.

– Капитан?

– Все прекрасно.

Тристин медленно отпил из чашки, надеясь, что питье не слишком ударит по желудку.

– Железная Булава-два, сближению зеленый.

– Понял, Контроль, держимся зеленого, – ответил Джеймс, отбрасывая со лба черные волосы, почти такие же растрепанные и намокшие, как у Тристина.

– Булава-два, разрешено войти в док. Оставайтесь на низкой тяге.

– Контроль, это двойка, начинаем подступ.

«Уиллис» полз навстречу стене из металла и композита. Медленно, медленно. Бум!

Тристин содрогнулся, когда корабль звякнул о причальные фермы станции внешнего контроля, по которым скользнет в док.

– Расслабьтесь, Тристин. Это куда менее опасно, чем тот трюк, когда вы дюзой отрубили хвост разведчика. Вот тогда я всерьез волновался о нашей посудине, – Джеймс просиял мальчишеской улыбкой. – Ревяки бросают на нас столько всякой дряни, что мне нужно хоть немного попрактиковаться там, где не стреляют.

Джеймс намагнитил держатели.

– Готово. Поставьте механические держатели и приготовьтесь к смене энергоисточника. – Он начал заключительный перечень, приказы и отклики безмолвно сновали туда-сюда по сети между капитаном и Тристином.

«Аккумуляторы…» – «…разряжены».

После того как капитан объявил о смене энергоисточника и полная гравитация внешнего контроля вдавила Тристина в кресло, он так и сидел, пока техники подключались к коммуникациям дока.

Он всегда считал, что двадцать процентов потерь в битве – это достаточно скверно. Но на этот раз… что? Осталось три крейсера из восьми и горстка корветов. До сих пор корабль-тройд вторгался в систему Парвати примерно через четыре стандартных месяца или около того. Всего лишь два минуло со времени почти гибельной встречи с предыдущим астероидом. А за сегодняшний день Коалиция потеряла около шестидесяти процентов кораблей внешнего контроля системы Парвати.

Наконец он встал, подхватил кружку и зашагал в кают-компанию, где Альбертини взирал на разбитый самовар.

– Сэр, что вы имеете против самовара?

– Ничего, – ухмыльнулся Тристин. – Я люблю чай. – Но ревяки, нет, как я полагаю.

– Они чокнутые. Все подряд. – Стоя в углу, Лиам Акибоно одним глотком осушил полчашки двойного Подкрепунчика. Тристин содрогнулся при мысли, что такое количество Подкрепунчика сотворит с его нутром.

– Вы не согласны?

– Я не понимаю, как ваши внутренности остаются на месте при такой прорве Подкрепунчика.

– А как насчет ревяк? Может, пора уже спалить дотла все их планеты? Нам-то не нужны их владения. Почему они не оставят нас в покое? Они вконец чокнутые, это наверняка.

– Они не могут быть вконец чокнутыми. Иначе бы они давно перестали представлять для нас такую серьезную угрозу. – Тристин промокнул лоб.

– Вы с кем-нибудь из них встречались? – Лиам еще разок глотнул из своей чашки.

– Мне довелось допрашивать кое-кого из них, когда я сражался на Периметре. Некоторые были готовы на все, лишь бы убить меня. Конечно, не обязательно меня, но любого Эко-Теха. Представляете, они позволили, чтобы их превратили в биологические бомбы. Но некоторые из них, только офицеры, как я полагаю, привыкли думать и анализировать. – Тристин поставил чашку в сушилку и вытер лоб. Не помешал бы душ после отчета, а отчет предстоит долгий, он знал, что быстро не управится.

– Значит… ревяки – это орава сбрендившего идеалистического пушечного мяса, ведомого думающими и анализирующими офицерами? – спросила Кейко, собирая в углу столовой один стул из двух разбитых. Тристин пожал плечами.