Юрий Кудряшов - Корпорация. ZERO

«Как они могут смеяться? Они что, не знают, что отец Рафаил умер? И что они тоже все скоро умрут, ну или нескоро, лет через сто, может быть. Но это всё равно. Можно получать одни пятёрки, а можно смотреть в потолок, можно бежать быстрее всех и чувствовать себя счастливым, а можно смотреть в потолок. Можно любить кого-то, а можно ударить его по лицу и смотреть, как течёт кровь, но лучше всего – просто лежать и смотреть в потолок. Потому что ты всё равно умрёшь!»

Примерно так думала Аггель, но главными были не эти мысли, а то чувство, что поселилось в её душе, как будто холодная и скользкая змея обвивала и сжимала её сердце. Вот почему мысли у неё были змеиные, медленные, холодные и презрительные. Она презирала глупых и наивных людей, которые ничего не знали об этой жизни. Её тошнило от сильных запахов, от ярких красок, от громких звуков, от всего, в чём было слишком много жизни. Только тишина и белый цвет приносили ей облегчение.

Белый потолок был её спасением. И вот, на фоне белоснежного, тщательно выбеленного монастырскими трудниками потолка появилось чёрное пёрышко. Словно в чистое зимнее небо кто-то запустил чёрную птицу, как будто от галки или вороны станет веселей! Пёрышко долго кружилось над головой Аггель, как будто показывало маленький изящный танец, а потом, привлечённое едва слышным, полусонным дыханием девочки, приникло к правой ноздре и пощекотало изнутри.

Аггель чихнула так резко и сильно, что её аж подбросило на кровати. И от этого резкого вздоха у неё как будто открылись глаза. Она как будто только проснулась окончательно, хотя на дворе уже вечерело. Из открытого окна в комнату тянуло осенними запахами, прелыми листьями и дымом. Пока она спала наяву, лето кончилось, и она даже не заметила этого!

Аггель подошла к окну, и слёзы брызнули у неё из глаз, как будто плотину прорвало. Грусть увядания Природы ворвалась в её душу мощным потоком, и в этой грусти была частица тех чувств, что когда-то видела она на лице отца Рафаила, который так любил осень и мог часами ходить по лесным тропинкам, пьяный от осеннего воздуха. «Разве он умер? – сказала Аггель себе с досадой. – Как ты могла так подумать!» Чёрное пёрышко вылетело в окно и стремительно полетело в сторону леса. Аггель бросилась за ним.

И уже скоро, совершенно счастливая, она брела по засыпанным листьями тропинкам и смеялась и пела песни. И всё время она чувствовала, что отец рядом, несколько раз даже она видела краем глаза его чёрную одежду, но стоило обернуться, как отец Рафаил исчезал. И оказывалось, что это ворона, сидящая на ветке. Она поняла, что не нужно делать резких движений, и тогда отец подойдёт поближе. Так и случилось.

Немота её прошла без следа…

Во сне было так чудно смотреть на эту сцену одновременно глазами маленькой Аггель и ещё откуда-то сверху. Тут Аггель вспомнила, что это всего лишь сон и что она уже давно взрослая. А отец Рафаил давно уже находится у престола Господа, как он и хотел. Но всё равно был кто-то, кто смотрел на неё со стороны и во сне, и сейчас, когда она проснулась.

«Кто смотрит на всё это со стороны?» – сама себе задала Аггель вопрос. И сама ответила: «Это и есть настоящая „Я“»! Вернее, не ответила и не подумала, потому что на этот вопрос нельзя было ответить, если ты не болеешь шизофренией! Это была не мысль, а просто ощущение присутствия. Просто ощущение: «Я есть».

И все мысли только кружились вокруг этого центра, но внутри не было мыслей и чувств. Там, внутри, она не чувствовала себя усталой или раздражённой. Не было и не могло быть таких проблем, которые смогли бы побеспокоить это «Я». Оно было самодостаточно, спокойно и счастливо. Оно было занято только одним и самым важным делом: оно осознавало. И это Осознание было божественно. Оно и было Богом.

Аггель поняла, почему Роман и Марина смотрели на неё так странно. Они смотрели оттуда, из этого Центра, из настоящего «Я». Оттуда можно было смотреть на спящих людей только так, как сейчас сама Аггель смотрит на себя спящую. С огромным пониманием, любовью и жалостью, как взрослый смотрит на своего ребёнка.

И ещё была небольшая насмешка. Всё-таки это было комично, как люди ходят, разговаривают, любят и ненавидят, всё-всё делают во сне! Аггель не могла просто лежать и наблюдать за всем этим. Она соединилась с той Аггель, которая всё ещё пыталась спать, проснулась в одно мгновение и взяла в руки эмофон.

– Да? – Роман ответил сразу же, как будто ждал звонка.