Юрий Кудряшов - Корпорация. ZERO

В любом случае это не должно её слишком сильно волновать. У неё сегодня ужин с Надом. И скорее всего, не только ужин. При этой мысли у Аггель возник дискомфорт внизу живота. И чтобы избавиться от этого тянущего ощущения, она села на стуле ровнее, выпрямила спину и ещё потянулась хорошенько, заложив руки за голову. Роман наблюдал за этими кошачьими движениями таким взглядом, что стало понятно: он тоже пригласит Аггель на свидание. Но может быть, не сейчас, а когда они останутся вдвоём, или по эмофону.

А пока по эмофону звонил Над, словно почувствовал, что она о нём думает. Он спросил, как у неё дела, как самочувствие и остаётся ли в силах договорённость насчёт ужина. Аггель отвечала односложно или вообще молчала, и Над быстро понял, что ей неудобно говорить. Отключился после слов:

– Ладно, давайте-ка лучше помолчим за ужином.

«Мы что, ещё на „вы“?» – удивилась про себя Аггель, но решила ничего не говорить. Это было прикольно, как и некоторые другие замашки Нада из двадцатого века. Например, лично открывать перед девушкой автоматическую дверь сенсомобиля.

После обеда Роман отпустил Аггель домой. Рекомендовал отдохнуть, так как завтра будет полный рабочий день. Аггель последовала совету – поехала домой и завалилась спать на диван. Однако уснуть не получилось, хотя она чувствовала усталость. Не давали покоя мысли о «Зеро». Стоит ли продолжать стажировку? Больше всего её беспокоило именно то, что ей сразу там очень понравилось. Мысли о зомбировании или гипнозе снова и снова возвращались.

Было подозрительно, что ей больше не удалось попасть в состояние «здесь и сейчас» с того момента, как она покинула стены «Зеро». Она пробовала в метробусе – и списала неудачу на царившую вокруг суету. Но и дома, в максимально спокойной обстановке, тоже ничего не получалось. Её внимание бросалось из стороны в сторону, словно воздушный шарик на сильном ветру, и никак «не давалось в руки». Откуда такой ветер во внутреннем мире, если она спокойно лежит себе на диване?

Аггель пошарила под диваном и достала книгу. Чтение её всегда успокаивало лучше снотворного. Она раскрыла книгу на закладке и начала углубляться в сюжет. И в этот момент она увидела себя как бы со стороны. Вот лежит на диване хорошо знакомая девушка и читает книжку. Её сознание видит образы, созданные писателем, а потом она уснёт и увидит сны, а потом проснётся и увидит другие образы, которые она считает реальностью.

Но все эти образы создало её сознание, и разницы между ними нет никакой. Всё это сны, только разной интенсивности, на разных уровнях осознанности. Например, как этот сон. Или воспоминание из детства. Вот эти картинки, что начали кружиться в её голове – это реальность или иллюзия?

Аггель снилось, что они идут с отцом по глубокому снегу, который хрустит под ногами так свежо и вкусно, как будто раскусываешь спелое яблоко. Утро такое морозное и счастливое, потому что совсем недавно родился Христос и вся Природа готовилась встретить Бога, а Господь готовился освятить Природу. И вот, вчера ночью произошла эта встреча. Природа пришла к Богу, очищенная холодом и ледяной водой, вся в хрустящих от чистоты белоснежных одеждах, и Господь благословил этот мир. Ещё один год будет счастливо существовать Вселенная, и всё, что в ней есть, будет оживлено и одухотворено Божьей Благодатью…

Примерно такие мысли роились в голове священника, который был приёмным отцом Аггель и глубоко, мистически верующим человеком. А в головке маленькой Аггель не было ни одной мысли, даже отдалённо напоминающей своей глубиной размышления отца Рафаила. Всё, что она знала – это то, что праздник называется Крещение. И что на пруду сделали прорубь в форме креста, и она приставала к отцу, пока он не согласился отвести её и показать освящённую Богом купель.

Ничего не понимала Аггель, но от этого её радость была только больше. На всё, что делал отец, она смотрела как на чистой воды волшебство и думала, что её приёмный родитель – волшебник, вроде волшебника из страны Оз. И она старательно шагала по огромным округлым следам, которые оставляли на снегу валенки волшебника. И совсем запыхалась, когда они наконец вышли на берег пруда и с высокого крутого берега увидели голубую купель и прозрачный крест, сложенный из ледяных блоков. От большого храма к святому месту вела широкая тропинка: ночью здесь прошли сотни людей.

Аггель с другими приёмными детьми жила в большом детском доме при монастыре, затерянном в глубинке необъятной России. В монастыре было несколько храмов и часовен. Здесь жили и монахи, и семейные священники. И одна из церквей в прошлом году стала домом Аггель. Новый жилой корпус, предназначенный для сирот, сгорел прежде, чем успела высохнуть краска на стенах. Отец Рафаил плюнул на пепелище и сказал, что не надо было брать деньги спонсоров на строительство. Теперь видно, что эти деньги были нечистые: ворованные или добытые иным нечестным путём. Детей распихали по другим помещениям. Аггель и ещё несколько детей постарше временно разместили в церковной пристройке, в которой жил отец Рафаил с матушкой и целой кучей детей, своих и приёмных.